Лера по мне елозит своей восхитительно-влажной плотью и стонет от моих касаний. Отрываюсь от груди и заглядываю в ее глаза, помутневшие от возбуждения. Нет такой больше Калерии на земле. Нигде нет. Одна единственная и вся моя.
Только вот нельзя ей сегодня больше. Раненая она. Мной ранена, а я, скотина похотливая, никак не могу оставить ее в покое. Мужественно выдохнув, поднимаю глаза под потолок и тяжело сглатываю. Лера нетерпеливо двигается и ждет продолжения, только я, как галантный кавалер, должен проявить благородство.
- Нет, не должен. Антон, не надо останавливаться, - сбивчиво шепчет Калерия.
- Я, что вслух это сказал? - с надсадным стоном спрашиваю и вопросительно смотрю в ее глаза.
Вижу, как Лера кивает и недовольно сводит брови.
- Нельзя тебе, малыш. Надо подождать, - пытаюсь достучаться до девчонки, все еще играя в благородного рыцаря.
- Сексуальное ограничение идет рука об руку с определенной трусливостью и осторожностью, между тем, как бесстрашие и отвага связаны со свободным удовлетворением сексуальной потребности, - нагло цитирует Лера и назидательно добавляет, - это между прочем сам Фрейд.
- Лера! - рычу возмущенно.
- Антон! - вопит с не меньшим возмущением маленькая фурия.
Нормально! Я тут благородного ишака из себя строю, а эта мелкая зараза мне совсем не помогает. Возмущенно бью по крану и выключаю воду. Все еще держа девушку на руках, выхожу из душа и топаю в спальню. Там, не останавливаясь, кидаю Калерию на кровать и дергаю за ноги, подтягивая к себе. Малышка слегка опешила от моих манер, но не издает ни единого звука. Лишь выжидающе смотрит, ожидая следующего хода. Вода с наших тел тут же намочила простыни, но я не обращаю на это внимание. Калерия настолько прекрасна в своей наготе, что все остальное уходит на задний план.
Наступаю коленом на матрас и начинаю надвигаться на Леру. Уж не знаю, что там выражает моя рожа, но почему-то малышка раскрывает глаза на пол-лица и начинает ползти в противоположном направлении. Я напираю - она отступает.
В какой-то момент Лера не выдерживает, резко разворачивается на живот и пытается соскочить с кровати. Охренеть, как меня заводят эти догонялки. Хватаю за тонкие лодыжки и быстро тяну на себя. Калерия падает на кровать, лицом зарываясь в простыни. Ее восхитительная попка задирается кверху, и я смачно, с оттяжкой шлепаю по упругим полушариям. Девчонка визжит и начинает брыкаться, а я накрываю ее полностью своим телом, вжимаю возбужденный член между ягодиц и зловеще шиплю в ухо:
- Испугалась?
- Антон! - пыхтит Калерия в простынях и вместо того, чтобы затихнуть, трется своей аппетитной задницей о мой член.
Ну вот что с ней делать? Ведь хочешь как лучше, а в итоге имеем то, что имеем.
- Ограниченность удовольствия только увеличивает его ценность, - назидательно бомблю в ухо на понятном ей языке.
Лера наконец замирает и поворачивает на меня восхищенный взгляд.
- Фрейд? - уточняет с неподдельным восторгом.
- Он, родимый, - усмехаюсь ей в волосы.
Малышка вроде бы выдыхает с чувством поражения и затихает. Только вот я уже не могу остановиться. Опускаю взгляд на ее точеные неприкрытые плечи, узкую хрупкую спину и округлые ягодицы. Член простреливает электрическим разрядом. Воздух из легких испаряется, а набрать новый сил не хватает. Наклоняю голову к тонкой шее и, как голодная псина, втягиваю запах Калерии, чуть ли не капая на нее слюной.
В ушах начинают грохотать первые снаряды. Кровь бурной волной отливает от мозга и вся устремляется в пах. Глаза заволакивает порочным возбуждением, и я впиваюсь зубами в загривок девчонки. Лера вздрагивает и выпускает судорожный вдох через пухлые губы. Сквозь узкую спину проходит волна дрожи и стопорится в районе моих бедер. «Все дороги ведут в Рим», - проносится в уплывающем сознании, а в моем случае, они ведут прямо в Рай.
Снова выпускаю зубы. Кусаю за плечи и тут же зализываю свои отметины языком. Касаюсь губами тонкой кожи, зацеловываю выступающие позвонки и опускаюсь вниз. Когда перед глазами маленькая попка мелькает, меня уже шатает и раскидывает - не собрать. В голове ни одной связной мысли не остается. Перед глазами разноцветные круги вращаются. Кровь в ушах шумит так, словно я не на кровати, а в море, где шторм одиннадцать баллов. Дрожу, как пацан неопытный, кажется, что сильнее Леры раскидывает.
Малышка же на каждое мое касание такие звуки выдает, что в пору альбом записывать. Музыкальный! Тысяча и один звук для того, чтобы у тебя снесло к чертям крышу. Ладно звуки. Она так своей задницей о мой член трется, что не то что крышу, все клапана срывает, предохранители коротят, того и гляди сейчас бахнет. Благородный рыцарь, мать твою, ничего не скажешь.
Приподнимаюсь над телом девушки, руками веду по узкой спине и останавливаю в районе круглых бедер. «Какая же она красивая, - очередной раз топит сознание, - насмотреться не могу».Пока в моей голове сознанка борется с несознанкой и явно проигрывает бой, руки сами бедра ее вверх подтягивают. Лера стоит на коленях упираясь локтями в простыни и отрывисто воздух через легкие вентилирует. Маленькое тело дрожью сотрясает, но явно не от испуга. Смотрю и впитываю в себя. Всю ее. Раскрытую, ждущую, до сиплых стонов возбужденную. Веду рукой по девичьей плоти и просто утопаю в ее желании. Чувствую не трахну — сдохну, но благородный ишак или, мать его рыцарь, продолжает хлопать забралом.
С мучительным стоном, резко переворачиваю свою зазнобу на спину и опускаюсь к раскаленной плоти. Калерия уже знает, что последует дальше, поэтому лишь шире разводит ноги и за волосы притягивает мою голову к себе. Впиваюсь в сладкую расщелину, старательно вылизываю языком. Всасываюсь в набухший клитор, зубами прикусываю, и Лера выгибается дугой, что-то беспрерывно вещая и постанывая. Ее плоть такая влажная, такая набухшая, что кажется, не просто приглашает, умоляет ее взять. Рукой провожу, размазываю вязкую патоку ее наслаждения. Языком беспощадно бью по возбужденной горошине и Калерия с громким криком взмывает над кроватью. Она так сильно содрогается, что если бы не придерживал руками, свалилась бы нахрен на пол. Продолжаю ласкать ее до полного затихания, а после, поцеловав внутреннюю часть бедра, с мучительным стоном откидываюсь на спину и закрываю глаза рукой.
Мне нужно выдохнуть. Раз так десять. Может, больше. Пока не сойдет пик возбуждения и тело не перестанет так сильно трясти. Я себе слово дал, что сегодня ее не трону, и чего бы мне это не стоило, слово свое сдержу. Даже если сдохну. Пацан сказал — пацан сделал. Кремень! «О Господи, дай ты мне сил!», - тут же скулит возбужденная псина и воет, захлебываясь слюной.
Пока занимался самовнушением, не заметил, как ко мне подползла Лера и села рядом. Лишь когда маленькая ладошка коснулась плеча, я резко вздрогнул.
- Антон? - тихо зовет она, а сама жмурится как сытая кошка.
- Малыш, дай мне пять минут, - сквозь зубы давлю на пониженных и тяжело вздыхаю.
Сам понимаю, что пятью минутами не обойдусь, и резко вскакиваю.
- В душ схожу, - выдаю на ходу и практически бегом устремляюсь в ванную, чтобы не видеть искушение своеголопопое.
Влетаю в душевую и - воду на минимум. Струи холодные шпарят по плечам, а мне гадство как жарко. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Не помогает. Стону от досады и с тупым звуком упираюсь головой в стену. Фаак! Что же делать-то? Как это пережить?
Мысленно уже додумался до ледяной примочки прямо к источнику неутихающего возбуждения, но тут мне фортануло. Пока я бился лбом о стену, ко мне снова под струи тихонько шагнула Лера и добавила жары.
Смотря на меня своими большими невинными глазами, она нежно проводит рукой по моей груди, спускаетее к животу и тихонько опускается на колени. Вот же… твою мать!
Глава 17
Великие дела нужно совершать,