Чувствую, как пальцы на моей попе сжимаются сильнее, но он все еще медлит.
- Лера, - судорожный выдох, и я скольжу задницей по столу еще чуть ближе.
- Мы здесь совершенно одни, - тихонько шепчу, зарываюсь пальцами в волосы Антона, и притягиваю его голову к себе.
Наше дыхание смешивается. Нос к носу. Губы в критической близости друг от друга. Но мы все еще медлим. Вдыхая. Предвкушая. Смакуя момент.
- Нина Ивановна ушла домой. Офис закрыт. Нас никто не потревожит, - еле слышно шепчу в приоткрытые губы.
Антон вдруг подрывается со стула, резко впечатывается пахом между моих раздвинутых ног и склоняется надо мной.
- В таком случае пощады не жди, Калерия, - да я в принципе и не ждала, но на то, что случилось дальше, как-то тоже не рассчитывала.
Губы обжигает горячий поцелуй. Мы настолько сильно стремимся слиться в единое целое, быть ближе к друг другу, что клацаем зубами об зубы. Чувствую язык Антона во рту. Принимаю его, всасываю. Антон стонет. Через горло звук этот пропускаю и возвращаю с новой интонацией. Слышу треск, и мои бедра обдает прохладой. Ошалело обрываю поцелуй и опускаю глаза на свои ноги. Подол задран до талии, а от моих новых кружевных трусиков, остались только воспоминания. Резко выдыхаю, забывая снова набрать кислорода в легкие, а Антон толкает меня спиной на стол и резко притягивает за ноги. Звук расстегиваемой молнии на ширинке забивает мои слуховые рецепторы, и в следующее мгновение чувствую горячий твердый член, упирающийся в мою плоть. Внизу живота скручивается тугой узел. Лоно подрагивает. У меня там уже все горячо и влажно. Яров скользит членом по набухшим складочкам, размазывая вязкую патоку. Резкое движение бедер, и он заполняет меня до упора. Нанизывает, словно маленькую трепещущую бабочку. Выгибаюсь дугой и с хрипом делаю вдох губами. Антон замирает и громко стонет. Да! Он там, где надо.
Мой Давид слетает с катушек и начинает яростно вбивать в меня свои бедра. Пока я громко стону и извиваюсь на столе, он тяжелой рукой придавливает меня к поверхности, не давая соскочить. Через ткань платья он гладит грудь, с дикой потребностью сжимает мягкие полушария. Снова треск, и платье соскальзывает бесформенными лоскутами, обнажая тело.
Уже плевать и на платье, и на те звуки, что вырываются из моего нутра. Все это можно сравнить разве что с совокуплением диких животных. Когда самец кроет самку. Никакой пощады, никакого сочувствия. Но в данный момент я этого и не жду. Принимаю. Дико. Жадно. Неистово.
Ноги начинают дрожать, дыхание срывается рваными звуками, чувственная спираль закручивается до предела — тронь и взорвусь. Но Яров беспощаден. Не успеваю и пискнуть, как он стаскивает меня со стола и сдергивает остатки платья. Разворачивает к себе спиной и наклоняет над поверхностью, заставляя лечь на нее грудью. Мне уже все равно, что он сделает со мной, лишь бы позволил получить разрядку. Тело вибрирует и протестует. Кожа, как оголенный нерв. Сердце застряло в районе горла, не давая произнести ни слова.
Снова горячий твердый член безжалостно врывается в меня, и пытка страстью продолжается. Антон продолжает вбиваться, как отбойный молоток. Он отрывает меня от стола, обхватывает грудь ладонями и тянет за соски. Ахаю, прогибаюсь в пояснице. Руки в стол упираю и принимаю, принимаю, принимаю. В какой-то момент понимаю, что сознание отделяется от тела, и с очередным сильным толчком, меня словно на атомы и песчинки разрывает. Судорожно хватаю ртом воздух, зажмуриваюсь и, содрогаясь всем телом, выпускаю сокрушительный оргазм. Пока мое тело бьется в агонии, Антон прикусывает меня за загривок и делает финальный выпад бедрами. Громко стонет в ухо и кончает.
Ноги подкашиваются, и я начинаю оседать. Яров что-то бормочет и коротко смеется. Он поднимает меня на руки и несет на диван. «Нет! Оставь меня здесь», - хочется закричать, но на деле лишь тихонько пищу.
- Сегодня, мы должны наверстать все, что пропустили, - довольно декларирует Антон и начинает стаскивать с себя одежду.
- Просто помни: любое излишество противно природе, - включаются защитные механизмы в мозгу, и я цитирую. Только отчего-то кажется, что сегодня меня это не спасет.
- Кто сказал?
- Гиппократ.
- Ну и хе… Бог с ним, - выдыхает Яров и ложится на меня сверху.
Как будто кто-то сомневался!
- Как ты умудрилась отправить мою секретаршу домой в такую рань? Она никогда так раньше не поступала, - вдруг спрашивает Яров, оторвавшись от моих губ.
- Нина Ивановна, когда меня увидела, выскочила из-за стола, обняла, перекрестила и назвала «Дейнерис бурерожденной».Сказала, что на меня одна надежда и что только я смогу приручить дракона. Правда я ничего не поняла, но она уже бежала с вещами к дверям позвякивая ключами. Да, еще успела крикнуть, что все встречи отменила и нас никто не потревожит.
- Премию ей выпишу, - бубнит Антон, закидывая мою ногу себе на плечо.
Лишь к девяти вечера мы выползли из офиса на трясущихся ногах. Мне было стыдно за свой внешний вид, но зато Яров сверкал, как медаль на груди генерала. Поскольку от моего платья и белья остались только разорванные тряпки, пришлось надевать рубашку Антона и подпоясывать ее поясом от платья. А мой Давид, директор крупнейшей архитектурно-строительной компании, вышел на улицу в пиджаке на голое тело. При этом он излучал такое довольство, что у охраны на пропускном пункте не возникло ни одного вопроса, чем мы занимались в кабинете у Ярова столько времени. Мне бы не мешало покраснеть, а лучше вообще умереть со стыда. И поверьте, в душе я именно так и поступила. Но в сложившейся ситуации, при отсутствии сил на какие-то бы ни было эмоции, я лишь крепче прижалась к обнимающему меня Антону.
Глава 28
С днем рождения и вся фигня,
которую при этом желают!
© «Ванильное небо»
День рождения. Часть 1.
- С Днем рождения, любимая! - шепчу на ушко своей малышке и залезаю руками под одеяло, чтобы обнять обнаженное тело.
Лера счастливо улыбается и прижимает свою восхитительно-соблазнительную попку, аккурат к моему паху. Да! Я в раю. Пожалуй после такого утра и умереть не жалко. Правда нельзя! Мне еще сегодня нужно день продержаться, да ночь простоять. Планов громадьё!
Но несмотря на огромное количество тех самых планов, утреннее занятие любовью никто не отменял. Правда и дневное, и вечернее, конечно, тоже. Хотя, кого я обманываю, они в планы вписаны. Жирненько так. Основательно. С тех пор, когда Лера пришла в мой кабинет и отменилаэто проклятое воздержание, наши дни превратились в рай на земле. Поначалу я еще немного психовал, когда происходили непредвиденные ситуации, но после понял, что они нашей жизни больше не помеха.
Калерия расцветала на глазах. С каждым днем она становилось более смелой, более раскрепощенной, более требовательной. Не уступающей мне ни по страсти, ни по желанию. Я чувствовал нутром, что она та самая. Одна единственная. Моя! Все меркло рядом с ней и превращалось в тлен. Любил ее до безумия. До крышесносящего одурения. До нейтронно-протонных связей. Возведя на свой личный пьедестал «абсолютной идеальности», по версии Антона Ярова. Мне хотелось к ногам Калерии положить весь мир, но она улыбалась и просила только меня.
- Лерка, какой же я охрененно счастливый, - говорю всегда открыто, ничего не тая и не взвешивая.
- Яров, у нас сегодня куча планов. Нам некогда, - напоминает Калерия, а сама уже выгибает спину и принимает меня.
Стонем синхронно. Замираем. Привыкаем… А дальше - слаженные, чувственные движения навстречу друг другу. Целую ее шею, кусаю нежную кожу, а потом языком зализываю.Грудь мну, соски между пальцами пропускаю. Мы настолько в наших движениях гармоничны, словноодин единый механизм. Где винтик к винтику, деталь к детали. Идеальное скольжение.