- Да ты послушай меня! Ведь это еще не все, что грозит тебе, сыночек, - говорит Лемминкайнену старая мать. - Три смерти стерегут тебя в дороге, а четвертая поджидает в самой Похъеле. Увидишь ты двор, огороженный высоким частоколом. Вместо кольев понатыканы там острые копья, и на каждое копье насажен человеческий череп. Только один кол стоит пустой - твоей головы дожидается. И не прутьями заплетен тот частокол, а ядовитыми змеями. И связаны жерди не ветками, а гадюками. У самых ворот лежит там змея, всех змей страшнее. У нее сто глаз, тысяча языков. Уже открыла она свою страшную пасть, чтобы проглотить тебя, несчастного.
- Нет, не для героя эта смерть, - говорит Лемминкайнен. - Голыми руками разбросаю я змеи, босыми ногами растопчу гадюк.
- Бедный мой сыночек! - говорит ему мать. - Видно, уже позабыл ты, как лежал в глубине темных вод Маналы, как шумели над тобой черные потоки Туонелы. И лежать бы тебе на дне бурной пучины до нынешнего дня, если бы не твоя бедная мать! Хоть теперь послушайся моих слов, не ходи к темным избам Похъелы.
- Только глупцы знают страх, - отвечает Лемминкайнен. - Герои страха не ведают. Всех злых мужей Похъелы вызову я на открытый бой, с каждым померюсь острым мечом! Дай же мне, любимая матушка, стальной пояс, принеси мне, милая старушка, старый отцовский меч. Долго лежал он в темноте, давно стосковался без дела.
Надел веселый Лемминкайнен стальной пояс, к поясу подвесил отцовский меч, взял в руку отцовское копье, за спину вскинул отцовский лук.
Уже и сани стоят у ворот, пора Лемминкайнену в путь. Да вот беда одна нога идет через порог, другая не идет, одна рука хочет за вожжи взяться, другая не хочет.
Но не дрогнуло сердце Лемминкайнена. Уселся он в сани, a старая мать на прощанье говорит ему:
- Сыночек мой единственный, ты, моей старости опора! Пусть будет что будет! Ступай куда хочешь, пируй с кем знаешь, только запомни мои слова: поднесут тебе чашу с пивом, а ты не спеши его пить, сначала попробуй.
Выехал сын за околицу, а старая мать догнала его и опять наставляет:
- Сыночек мой единственный, ты, моей старости утеха! Как приедешь на пирушку, вспомни мои слова: садись на полсиденья, становись на полполовины - тогда никто тебя не одолеет ни обманом, ни хитростью.
Снова взмахнул Лемминкайнен жемчужным кнутом, и рванулся вперед его резвый конь.
В далекую Похъелу, в сумрачную Сариолу, едет веселый Лемминкайнен.
И вот, когда день уже клонился к вечеру, вдруг заржал, зафыркал краснобокий конь и стал - всеми четырьмя копытами уперся в землю.
Смотрит Лемминкайнен - сбываются слова старой матери. Преградила ему путь огненная река. Посреди реки гора пылает, на горе ярким пламенем горит утес, а на вершине утеса сидит огненный орел. Из клюва у него вырывается огонь, перья жаром пышут. Увидел орел Лемминкайнена и говорит:
- Ты куда едешь, герой, куда путь держишь?
Отвечает ему Леммипкайнен:
- Еду я в Похъелу, на веселую свадьбу. Отойди-ка, орел, в сторону, дай путнику проехать, уступи отважному Лемминкайнену дорогу.
Отвечает ему огненный орел:
- Как же не уступить путнику дорогу! А уж смелому Лемминкайнену и подавно! Пусть пройдет он через мой клюв, проедет через мою глотку - прямо ко мне в утробу. Веселый будет там пир званому гостю, долгий отдых будет усталому путнику.
Не знает Лемминкайнен, что делать, как от беды избавиться.
Посмотрел Лемминкайнен направо, поглядел налево, взглянул вперед, повернулся назад и видит - лежат на снегу черные перышки. Подобрал их веселый Лемминкайнен, сбил в комочек, потер между ладонями - и мигом вылетела у него из-под рук стая черных глухарей. Швырнул их Лсмминкайнен орлу прямо в разинутый клюв, кинул в его огненное горло, бросил на его раскаленный язык, а сам дальше поехал.
Ночь ехал, день ехал - и вдруг опять заржал испуганный конь, снова стал среди дороги.
Приподнялся Лемминкайнен в санях и видит - правду сказала ему старая мать: перед ним в обе стороны тянется широкий ров. Доверху завален он раскаленными камнями, до краев засыпан горящими каменными глыбами. И нигде ни прохода, ни проезда.
Как тут быть удалому Лемминкайнену?
Набрал он полную пригоршню снега и бросил в огненный ров.
Даже зашипеть не успел снег, а огонь еще выше поднялся.
Бросает Лемминкайнен комья снега на раскаленные камни и говорит такие слова:
- Защити, могучий Укко,
Помоги, властитель неба!
Ты пошли с востока тучи,
Пригони ты их с заката.
Пусть ударятся краями,
Пусть рассыплют снег пушистый,
Пусть ковер постелют снежный
Толщиною в три сажени,
Вышиной с копье героя
На горящие каменья,
На пылающие глыбы.
Услыхал его могучий Укко и послал ему на помощь снежные тучи. Тяжелыми хлопьями повалил снег на пылающие камни, на раскаленные глыбы.
Немного времени прошло, и на том месте, где был огненный ров, растеклось широкое озеро, забушевали пенистые волны.
А Лемминкайнен вылепил из снега крепкий мост и переехал на другой берег.
Так на второй день пути спасся веселый Лемминкайнен от второй смерти.
И опять мчится по дороге его конь, хлопает в воздухе жемчужный кнут, скрипят по снегу быстрые полозья.
Уже к самым воротам Похъелы подкатили сани, и вдруг опять остановился конь. Видит Лемминкайнен вышла к нему навстречу третья смерть: ждет его на дороге волк, подстерегает у входа в Похъелу медведь.
Огляделся веселый Лемминкайнен по сторонам - нигде ни камня, ни дубинки. Только лежит на снегу клочок овечьей шерсти, - верно, остался он от волчьего обеда или от медвежьего ужина.
Поднял Лемминкайнен эту шерсть, потер в ладонях - и разбежалось у него из-под рук целое стадо ягнят.
Бросился волк за лакомой добычей. И медведь от него не отстает.
А веселый Лемминкайнен стегнул своего коня и без помехи миновал ворота Похъелы.
А впереди новая беда сторожит его: стоит посреди дороги двор, отнесенный железным частоколом. И не ветками переплетены колья, а змеями. Извивается, шипит изгородь. На всех кольях черепа качаются - только один кол стоит свободный, ждет головы веселого Лемминкайнена.
Но не испугался герой. Выхватил он меч из ножен, рубит острым железом.
Пять жердей выломал, семь столбов повалил, всю изгородь разнес, всех змей перебил. Осталась у него на пути одна змея - глядит она сотней глаз, жалит тысячью жал.
Зубы у нее как грабли, глаза что решето, а поднимется она на Хвост головой до вершины самой высокой сосны дотянется. Зашипит змея - горы задрожат, свистнет - земля заколеблется.
Легла змея поперек дороги и раскрыла свою страшную пасть.
Но не дрогнуло сердце удалого Лемминкайнена. Подошел он к змее и говорит такие слова, молвит такие речи:
- Ты, змея, червяк подземный,
Ты, что ползаешь в колосьях,
Извиваешься по дерну!
Как ты здесь посмела ползать,
По дороге извиваться,
Разевать свой зев поганый?
Зев закрой, главой поникни,
Спрячь губительное жало
И в клубок свернись, гадюка,
Точно стружка от осины!
Уползай, змея, в кустарник,
Уходи, гадюка, в вереск,
Дай мне, путнику, дорогу,
Пропусти скитальца дальше!
Если ж ты не покоришься,
Если не уйдешь отсюда,
Ты распухнешь от болезни,
Ты раздуешься от боли,
На три части разорвешься!
Как досталась жизнь гадюке?
Из слюны ты появилась.
Из слюны что может выйти?
Только дрянь из дряни выйдет,
Только скверное - из скверны.
Ты, подземная ползунья,
Уходи скорей с дороги,
Отступи перед героем,
Дай мне, путнику, проехать!
Мчусь я в Похъелу на свадьбу,
Еду я на пир великий!
Сильнее разящего меча ранили змею гневные слова героя. Закрыла она свою тысячеязыкую пасть, опустила к земле голову и поползла прочь с дороги.