Всем им надо было на работу, в школу, техникум. Детей везли в город, потому что единственный детсад в Рабочем поселке не мог вместить всех, так же как и единственная школа. Рождаемость в СССР была на хорошем уровне. До микрорайона ходил один автобусный маршрут. И тут уже как повезёт. Хорошо, если придёт Икарус-гармошка и вместит всех желающих уехать. Тогда остановка моментом пустела, чтобы через пять минут опять наполниться пассажирами. Если приезжал ЛиАЗ, дело плохо — приходилось брать его с боем, и тут имело значение правильно расположиться у дороги, чтоб одними из первых запрыгнуть в автобус и занять места, или вообще просто запрыгнуть, а не остаться стоять на улице.
Арине не повезло. Подошёл ЛиАЗ. Но когда он только начал тормозить, натренированный бесконечными разгонами и торможениями мозг Арины, сравнив падение скорости в единицу времени, выдал с точностью до сантиметра место, где окажется последняя дверь, и девочка уверенно прошла через толпу, как нож сквозь масло, и, только открылась дверь, вошла и сразу заняла сидячее место. Ничего сложного для олимпийской чемпионки — быть первой. Люди тут же с воплями, криками и давкой стали следом вваливаться следом в салон, но Арина лишь с интересом наблюдала за этим процессом.
Сначала с шутками и прибаутками в автобус заскочили два парня, быстро занявших места напротив Арины. Потом рядом с ней сел здоровый мужик, распихавший локтями женщин и детей. Приземлившись рядом с Ариной, он основательно подвинул её и прижал к обледеневшему окну, но, с другой стороны, послужил хорошим буфером от поползновений других пассажиров, которым пришлось стоять, плотно прижавшись друг к другу, и качаться при каждом повороте и движении автобуса.
— Передайте пожалуйста на билетик!
Люди передавали друг другу за поезд, ближайшие к кассе кидали в неё монеты, проворачивали рычаг и непрерывно отрывали билеты. Если кому-то требовалась сдача, то разменивали деньги друг у друга. Арина билет брать не стала: неохота лезть в глаза людям. Остальные пассажиры билеты покупали, несмотря на отвратительные условия перевозки. Однако случались и тут казусы. Один мужик передал скомканный жёлтый рубль, его бросили в кассу, но сдачи ни у кого не нашлось, так как все попутчики билеты купили.
— Да ёшкин кот! — матерился мужик во весь голос.— Мне выходить уже щас! Разменяйте деньги, мать вашу! Дайте сдачу!
Однако никто денег уже не разменивал, и ему пришлось проехать свою остановку и следом ещё три, и только потом собрать сдачу с вновь входивших. С трёхэтажными матами мужик выскочил из автобуса, уронив кроличью ушанку под колёса.
Чтобы выбраться из такой толчеи, приходилось основательно потрудиться и поработать руками, продираясь через толпу пассажиров. Впрочем, перед вновь входящими стояла точно такая же задача — залезть подальше. Остановок никто не объявлял, через застывшие окна и в темноте ничего не видно, кроме тусклых огней, и пассажиры постоянно спрашивали у вновь входящих, где едет автобус. Арина вообще не знала, куда она едет и где выходить. Это предстояло выяснить опытным путём в режиме онлайн.
Одна бабка, стоявшая перед мужиком, сидевшим рядом с Ариной, начала присматриваться к девушке, собираясь согнать её с насиженного места. Но Арина отвернулась к окну, и сделала вид, что спит.
— Девочка! Тебя родители не учили пожилым место уступать? — вдруг спросила бабка. — Мужчина, встаньте, девочка выйдет, а я сяду.
— А ещё чё те надо? — злобно спросил дремавший мужик. По его виду было заметно, что вставать он не собирается, и пропускать никого не будет.
— Нет чтоб пенсионерам поганым дома сидеть, когда люди на работу едут! Черти таскают! Только толкучку создают! — недружелюбно сказал мужик на весь автобус. — Стой уже на своих культяпках, старая кочерыжка!
— Чтоб ты сдох, боров жирный! — заорала бабка, и толкнула мужика рукой, который в ответ так толкнул её, что она завалилась на рядом стоящих пассажиров.
Тут уже разразился нешуточный скандал, на сидящего мужика наехали ещё две бабки, и молодой парень, послышались матерочки. С мужика кто-то сбил шапку, он в ответ стал размахивать руками, задел один раз Арину. Та сразу же притворно расплакалась, и стала вытирать слёзы варежкой, хоть это и негигиенично.