— Привет, как настроение?
— Прекрасно! — улыбнулась Арина. — Ты хорошо играешь. Чего в ДЮСШОР не пошёл? Стал бы знаменитым хоккеистом из «Красной машины».
— Ты ж знаешь, я тебе говорил — родители были против! — засмеялся Максим. — Учись в школе, говорят, человеком станешь.
— Хороший подход! — в ответ засмеялась Арина. — А спортсмен, значит, не человек, судя по всему?
— Человек! Ещё какой! Да… Есть у них такой бзик… Они не болельщики, не любители спорта. А у тебя как прокат? — поинтересовался Максим.
— Нормально! — слегка слукавила Арина, не вдаваясь в подробности. — Пришла вот, потренкаться напоследок. Завтра уже тренировки не будет. Всё. Готовность номер один.
— Потренироваться? А… Это запросто! — Максим огляделся по сторонам. Две следующие команды, «чёрные» и «синие», собирались выйти на лёд, но Макс попросил их придерживаться.
— Пацаны, подождите пять минут, фигуристке перед соревнованием надо проверить себя! Несколько минут всего!
— Ну это запросто! Подождем! Сами посмотрим! — откликнулся Серый, капитан команды «черных», и обратился к своим, уже собирающимся выйти на лёд. — Ребзя, постойте пять минут!
С шутками и прибаутками ребята расположились вдоль бортиков, опёршись о них клюшками, и уставились на Арину. Самое время сдуться, запаниковать, почувствовать себя неловко. Но нет. Сейчас Арина была собрана как никогда. Волноваться нет причин. Болельщики — обычное дело для фигуриста, и даже негативно настроенные болельщики, переживающие за конкурентку — это всё равно зрители, для которых надо кататься. Почти все фигуристы в один голос говорили в интервью, что они катаются не для себя или из-за денег, а исключительно ради зрителей. Была в этом и небольшая часть правды.
Арина шустро надела коньки и вышла на лёд. Музыки не было, естественно, да она и стала не нужна. Арина опять ухватила суть произвольной программы. Как вообще можно забыть такое? Стартовая поза, отставленная нога. Взмах рукой, отгоняющий мачо, и стремительный заход на стартовый каскад. Естественно, прыгать на таком льду, испещренном следами и выбоинами от коньков хоккеистов, она не стала. Даже одинарные прыжки с полным отрывом ото льда могли грозить приземлением не на ребро, а на пятую точку.
Вместо прыжков сделала тройки и поехала дальше по программе, эмоционально погрузившись в неё. Мышцы были неразогретые, лёд плохой, поэтому прокатилась на небольшой скорости, стараясь избежать попаданий в ямки и щербины на льду. Но и такое экономное катание вызвало бурный восторг среди зрителей. Остановившись в финальной позе, пришла в себя. Полностью прокат не помнила. Не помнила, что было пару минут назад, а это очень хорошо, значит, всё получилось, и получилось на автомате, на мышечных рефлексах.
Самое главное — не устала, как прошлый раз на контрольном прокате. Прямо сейчас, с ходу, могла бы откатать то же самое ещё раз. Правда, она исполнила программу без прыжков, но всё же… Вдобавок чувствовала ровное дыхание, ненатруженные мышцы и спокойное эмоциональное состояние. Болельщики всегда поражались: только что в Стольниковой бушевали трагические страсти, и от одного выражения её лица становилось плохо, а тут раз — музыка заканчивается, финальная поза, и, как по щелчку пальцев, лицо становится обычным, девичьим, улыбающимся, руки опускаются, и радостная от хорошо проделанной работы фигуристка спокойно катит по льду, раскланивается и собирает цветы и подарки.
Когда Арина закончила прокат, тут же раздались восторженные крики из-за борта катка. Кричали и дети, и взрослые, и вообще все, пришедшие понаблюдать за хоккеем. А теперь им посчастливилось увидеть прокат Люды Хмельницкой, настоящей фигуристки. Откатала она на все сто и технически, и эмоционально. Кроме прыжков всё сделала по максимуму и на максимальные уровни. Даже профессионал, тренер, или судья, увидев прокат, остался бы доволен, что уж говорить о простых людях, видевших катание фигуристов лишь по телевизору.
Присутствовали здесь и те, кто лично знает её, и даже два одноклассника, кажется, Игорь и Димка. Они гордились, что знают Люську.
— Это наша! У нас она учится, в нашем классе! Люда Хмельницкая! Она фигуристка! Настоящая спортсменка! — восторженно и гордо объяснял окружающим Игорь, высокий плечистый парень в спортивной куртке и шапке. — Она и на физре показывает такое, что закачаешься! И на английском шпарит так, что и англичанин не скажет. Всё может!
Но больше всех обрадовался Максим, весь прокат с тревогой наблюдавший за Ариной и улыбнувшийся только после его окончания.
— Ух как здорово! — улыбнулся Макс, подавая девушке руку и помогая выйти со льда. — Не устала?
— Не. Нормально. Спасибо, — ответила Арина, мило улыбнувшись в ответ.
— За что спасибо? — удивился Макс.
— За то, что поинтересовался, — застенчиво ответила Арина.
Разница миров сейчас чувствовалась как никогда. Для Максима в порядке вещей было спросить, устала подружка или нет. Так положено у настоящих друзей — проявлять заботу и внимание. Арина же благодарила за это настоящее, непоказное неравнодушие. В её мире Максим не обязан был спрашивать о самочувствии. Ну а раз спросил, надо поблагодарить за отзывчивость. И где тут правда, а где ложь?
Неожиданно Арина увидела, как внимательно на неё смотрит Аня, в её глазах был восторг! Похоже, прокат Арины произвёл на неё громадное впечатление! Уж не с этого ли момента она стала мечтать, что её будущий ребенок станет фигуристом? Интересно…
Арина, как личность творческая, по роду занятий, осмотрела округу и прикинула впечатление, произведенное ею. Вечер. Небольшая дымка в виде тумана от недалеко гудящей ТЭЦ. Каток в окружении девятиэтажек со светящимися окнами. Тарелки светильников на столбах, бросающие на лёд желтоватый свет, контрастирующий с темнотой. И в этом небольшом пятне света танцует тонкая фигурка, от точных, законченных движений которой невозможно оторваться. Да! Похоже на уличную романтику!
— Слушай, Люська, ты гений! — восторженно сказала Аня, влюблёнными глазами смотря на Арину. — Как ты это делаешь??? Ты… Я… Обязательно приду поболеть за тебя!
— И я тоже приду! — согласился Стас, как-то по новому взглянувший на подружку брата. — Желаем тебе победы!
Как это было похоже на её родителей! Маман очень быстро увлекалась чем-то, добивалась в увлечении определённого уровня, будь то вязание, готовка или вождение машины, но так же быстро сводила интерес к хобби до минимума, как к чему-то само собой разумеющемуся. А отец, кажется, любил вообще всё, от рыбалки до фигурного катания по телевизору.
Тут уже все стали подходить, поздравлять Арину, и ей стало ещё более радостно. И оттого, что поздравляют, и оттого, что смогла, пересилила себя, выдала прекрасный прокат, да ещё на таком плохом льду.
Потом хоккеисты отошли от впечатления, произведённого Ариной, и гурьбой высыпали на лёд, начав игру. Максим в этот вечер уже не играл. Вместе с Ариной стоял и смотрел на игру и «синих», и «черных», но парень был задумчив — из головы не выходил прокат Арины. Она всё-таки достучалась до него своим аргентинским танго. Пусть оно хоть из пампасов, сельвы или фавел, но оно было великолепным. Настоящим высоким искусством танца на льду. Сейчас он воспринимал подружку не как обычную девушку, а как спортсмена. Причем из такой недосягаемой касты, которую показывают по телевизору и о которой пишет «Советский спорт». Парень не мог поверить, что простая, хорошо знакомая с детсадовских горшков Люська сделала шаг в неведомое и сейчас она летает по небу, а он до сих пор ходит по земле. Как теперь жить-то???
— Тебя проводить? — робко спросил Макс, когда Арина положила коньки в рюкзак, показывая, что сегодня уже кататься не будет, пора бы и домой.
— Проводи, — согласилась Арина, и с удивлением посмотрела на Макса.— Что с тобой? Ты что такой печальный?
— Ничего, — заикаясь ответил он. — Просто так.
Пока шли до дома, Максим почти всё время молчал, несмотря на всё попытки Арины разговорить его, и только когда стали прощаться, он вдруг набрался смелости и взял её за руку.
— Люда… Ты такая классная, — смущённо сказал он, не зная что говорить дальше.