1
Инна Семёнова
КАЛИАН. БЕГУЩАЯ ПО КРАЮ СУДЬБЫ
- Кали, бежим скорее, ты такого еще не видела! - глаза Рона сияли.
- Что там такое? - заинтересовалась я.
- Пошли, - парень схватил меня за руку и потянул за собой.
Пришлось идти. Мы быстро миновали поселение и направились к скале. Я любила порой подниматься сюда, где было много простора и постоянно дул свежий ветер с неповторимым соленым вкусом моря. Шагать нужно было довольно далеко, зато с возвышения открывался прекрасный вид.
Мы забрались повыше, пару раз я неловко оступалась, парень галантно поддерживал и ни слова не сказал по поводу моей неуклюжести.
- Смотри! - в голосе Рона было столько восторга, даже ликования какого-то.
Я посмотрела. А внизу был обрыв. Там шумело и бесновалось море. Наше привычное море, только вода в нем… Вода была ярко-красного с ржавым оттенком цвета. О, богиня! Что это?
- Рон, - протянула я, испуганно вцепившись парню в рукав.
- Здорово, да? - продолжал восторгаться он.
- Почему море кровавое? - шепотом спросила я. - Это знамение?
Рональд окинул меня взглядом, полным превосходства, и снисходительно принялся объяснять:
- Кали, это водоросли, представляешь? Я проверил магически. Водоросли дают такой окрас соленой воде. Только они ядовитые, я пробы брал, на моллюсках проверил. Все сдохли, веришь?
- Верю, - хмуро посмотрела на него.
- Кали, ты не понимаешь, это так удивительно! Раньше я не мог определять состав вещества. Моя сила растет!
- Рони, это замечательно! Ты будешь очень сильным магом, - я искренне радовалась за друга.
Парень подошел близко-близко, заглянул в глаза, прикоснулся к моим пальцам, нежно сжал.
- Прогуляемся? - с надеждой спросил Рон.
Я улыбнулась и кивнула. Мы пошли. Спуск был кривым и ухабистым. Дорога узким серпантином резко сбегала вниз. Сюда мало кто ходил именно из-за тяжелого подъема и неровной дороги. Но сейчас Рон держал меня за руку, и мне это нравилось. Чувствовала себя маленькой девочкой под защитой старшего товарища, который не даст оступиться и всегда поддержит.
Теперь дорога вела по краю светлого леса, а с другой стороны раскинулось поле, но по нему идти было нельзя. В этом году разрослось много смертельного камаса. Эти бледно-голубые звездчатые свечки были очень привлекательными на вид, но даже малое попадание их токсина в организм человека вызывало дисфункцию различных органов, что приводило к неминуемой смерти. Поэтому все обходили это голубое великолепие по широкой дуге.
А я наслаждалась теплым днем, и прогуляться по свежему воздуху было одно удовольствие. Мы немного углубились в лес. На одном из деревьев заметила цветущую лиану, направилась к ней, но Рон неожиданно опередил. Он сорвал один из пышных цветков и видимо хотел протянуть его мне, но потом передумал и сам осторожно заколол бутончик мне за ухо. Затем аккуратно провел по волосам и стал медленно расплетать мою косу. И все это пристально глядя на меня. Его глаза, обычно голубые, сейчас казались бездонным омутами. И я безвозвратно тонула в них. Как завороженная, я смотрела на него. А Рон, справившись с волосами, нежно провел ладонью по щеке, осторожно коснулся большим пальцем моих приоткрытых губ, затем стал медленно склоняться ко мне.
Глаза закрылись сами. А поцелуй был нежным, трепетным и долгим, тягучим и сладким, как патока. Руки обвились вокруг его шеи, Рон крепко обнял меня, прижался твердым разгоряченным телом. И я забыла обо всем на свете. Внутри меня бушевала буря из нахлынувших ощущений, эмоций и чувств. Этот водоворот затягивал, манил, лишая разума и чувства реальности. В следующий момент Рон остановился, прервав это безумие, пробормотал нечто неразборчивое: “Что ж ты делаешь, Рональд?!”
- Что? - не поняла я, все еще находясь в неадекватном состоянии.
Парень взял меня за руку и решительно направился в сторону поселения.
***
- Нет! - злость и обида кипели внутри.
- Доченька, успокойся, милая. Мы ничего не можем сделать. Он наш Лорд. Он имеет право. Смирись.
- Никогда! Никто не смеет забрать меня! Я не хочу! Я сумею дать отпор.
- Кали, солнышко, ты еще так молода и наивна. Ты просто не осознаешь многих вещей, - моя добрая мамочка нервно теребила пояс поношенного платья.
- И чего же я не понимаю, - язвительно отозвалась я, - просветишь?
- Кали, детка, присядь, давай спокойно поговорим.
Я прекратила метаться по комнате, остановилась, взглянула маме в глаза. И застыла. Такого выражения на любимом с детства лице я еще ни разу в жизни не видела. В глазах затаилась такая бесконечная тоска, тень сострадания и полная безысходность.