Вслед за сосудами пришлось почистить лимфу. Тромб в сердце — это следствие накопившихся проблем. Когда стал выводить токсины, скопившиеся в тканях тела, вернулся Альфи.
— Всё, что нашёл, — произнёс он, запыхаясь. — Еле донёс, ей-богу.
Сумки в руках, полный рюкзак, плетёная авоська на плече. Старик заливался потом, но отчего-то выглядел довольным.
— Понял-понял, — смекнув, что он тут лишний, Альфи сразу развернулся к выходу. — Покупки будут ждать в углу, хозяин. Я это… Пожалуй, пойду.
В комнате остались лишь я, Беаниэль и её бабуля.
— Так вы целитель, господин Граут? — Беаниэль удивлённо захлопала глазами.
— Вроде того. Но давай сохраним это от всех в секрете, — приблизившись к лицу бабули, заглядываю ей в глаза. — Видите откровенно плохо?
— Да, — пободрев, старушка улыбнулась. — Меня зовут Хемена… Хемена Блоссум, господин. Хм… Мне кажется, или у меня зубы режутся? Так сильно чешется, что прям сил нет.
Не кажется, но отвечать не вижу смысла. Всё моё внимание и Власть сосредоточены на ювелирном лечении хрусталика в глазу старой эльфийской леди. Мутный, но это вполне себе обычная проблема на Земле. За время «войны за веру» я исцелял тысячи травм куда серьёзнее этой.
Закончив с лечением всех требующих внимания моментов, я выпрямился и стал разминать затёкшие мышцы тела. Развёл плечи, затем потянул поясницу. Беаниэль отчего-то густо покраснела и отвела взгляд в сторонку.
— В ближайшие дни как можно больше двигайтесь и пейте, — кряхтя, трясу уставшими руками. Энергоканалы горят от перенапряжения. — Уфф! Есть можно всё, но не забывайте давать телу отдых, когда попросит.
Напоследок накладываю на Хемену «питание тела». Старушка давно сама не передвигалась, так что двойной запас сил точно не будет лишним. Затем, отойдя в сторонку, я поглотил даром рода Лей всё, что Альфи притащил мне с рынка.
[В итоге вышло даже больше, чем отдал,] — прикидываю запас эссенции Жизни в ауре. — [Хорошо, что Теон имеет свой морской порт, и морепродуктов тут в избытке.]
Оставив позади момент слёзного воссоединения Хемены с внучкой, иду на первый этаж. Всё! Теперь мне и самому не помешает отдых.
…
Когда я спустился, на входной двери в «Гнездовье Блоссум» висела табличка «временно закрыто». Довольно хлопочущий Альфи умудрился где-то раздобыть чайник и уже подал его за столик в углу магазина. Старик разве что не светился от радости, что-то напевая себе под нос.
Сижу на стуле, прикрыв глаза. Нос щекочет аромат травяного чая. С лечением первой пациентки пришлось изрядно постараться. Развитая Власть из прошлой жизни всё ещё при мне. А вот с поднятием ранга и усилением физического тела придётся поднапрячься. Эликсиры, закрепляющие изменения, растворы, очищающие духовное тело — список длинный. Без большей части можно обойтись, полагаясь на моё целительское мастерство… но с ними банально проще.
В мире Земли, где я всему учился, одарённые проводят поэтапную трансформацию тела. Шаг за шагом, ранг за рангом, дабы плоть стала сосудом, достаточно крепким для удержания силы. Не выполнив это условие, нельзя стать магистром [4], не говоря уже о рангах повыше.
Трансформации физического тела — это отнюдь не формальность! К ним нельзя относиться небрежно. Одна из моих наставниц подняла над собой сорокатонный танк T-74. То был рекламный постер и замануха целительского факультета, но я, даже переродившись в другом мире, его помню. Вот насколько круты физические трансформы! И да, она реально поднимала тот танк.
[Дорогу осилит идущий,] – от этих мыслей я невольно улыбнулся. — [Раз уж судьба дала мне второй шанс, придётся снова пройти тот же путь.]
…
Сижу себе спокойно, пью чай в цветочной лавке. Альфи себе под нос чего-то там мурлычет. Со второго этажа спускается Беаниэль, стирая с лица слёзы радости. Тут входную дверь в магазин открывает мелкое рыжеволосое чудо, наплевав на табличку «временно закрыто». Грязная футболка, шорты с дыркой, в руках — пустая плетёная корзина.
— Бель! Я всё-всё продала на рынке, — сообщает радостная девчушка лет двенадцати, неряшливо утирая нос рукой. — Все настойки и травяные мази… Ой, а ты чего плачешь? Бель! Бель… Я же сейчас тоже заплачу… У-а-а-а-а.
Стоят две дурёхи у входа в лавку и ревут. Кругом растения, лестница скрипит, намекая на попытки Хемены самой спуститься. Старый Альфи тоже начал шмыгать носом.
[Признаю, тут весьма тёплая атмосфера,] — я невольно улыбнулся. — [Приятно чувствовать себя живым.]
Меня, как целителя, привлёк один странный момент в поведении ревущей девчушки. Начиная с момента входа в лавку, она ведёт себя так, будто нас с Альфи тут нет. Точнее, так, будто она нас не видит.
— Подойди, дитя, — говорю чуть громче нормы, по привычке вкладывая в голос Власть. — Смелее. Я не кусаюсь.
Девчушка, тут же перестав рыдать, с вопросом глянула на Бель. Эльфийка кивнула, также перестав слить слёзы понапрасну.
— Господин, — рыжая, пряча глазки, направилось к столику. — У меня закончились цветочные настойки. Бель новые ещё сделать не успела. Мази тоже. Я всё-всё продала…
Аккуратно взяв лицо юной леди в свои ладони, накладываю «чистоту» и «диагностику».
— Твой правый глаз ничего не видит. Так ведь? — мой взгляд сместился на каплевидные ожоги на щеке и шее рыжеволосой пациентки. — На тебя попала какая-то химия. Года три назад? Не больше. Потерпи. Может немного пощипать.
Восстанавливать нервы, тем более в глазу, та ещё морока. Особенно если пациент — непоседливый ребёнок. Но рыжая замерла, прикрыла веки и скуксилась, показывая свою самую серьёзную мордашку. Сжала кулачки, когда пошли ощущения, похожие на щекотку. В таких условиях убирать ожоги оказалось непривычно просто.
— Молодец, — треплю малявку по голове. — Теперь открывай глаза.
Мелкая удивлённо заозиралась.
— Что-то не так, — произнесла она. Прикрыла ладонью один глаз, потом другой. Повернулась к опять начавшей рыдать эльфийке. — Бель! А, Бель… А почему я тебя так хорошо вижу… У-а-а-а!
И снова начался всемирный потоп из слёз. К рыдающей парочке, тихо сопя, присоединилась старушка Хемена, сидящая на нижних ступеньках лестницы неподалёку. Мой слуга… Ох, Альфи!
— У тебя сейчас лицо от улыбки треснет, — грожу старику пальцем. — Ну хоть ты-то перестань рыдать! Как вообще можно одновременно улыбаться и лить слёзы.
— Хозяин, — старик глянул на меня как-то по-особенному и, шмыгнув носом, отвернулся. — Потом скажу, хозяин. Сейчас момент неподходящий.
[То хозяин, то господин?] — нахмурившись, закрываю тему. — [С тобой потом разберёмся.]
Следующие пять минут в цветочной лавке царил лёгкий девчачий хаос. Рыжая, закрыв один глаз рукой, носилась по не такому уж большому магазину, пытаясь понять, «одинаково ли она видит мир разными глазами». Дети! У них весь мир полон волшебства. Дай рыжей волю, и она смело скажет, что весь мир теперь выглядит «красивше».
Закончилось всё просто. Попросив «Никому не говорить хотя бы день», я выпроводил мелкую наружу. Вообще-то, я по делу пришёл в «Гнездовье Блоссум».
— Вернёмся к разговору, — кивком указываю юной эльфийке на прилавок. — Я хотел узнать, не было ли у тех орков, что на меня напали, каких-то особых примет? Машина, припаркованная рядом? Татуировка на руке или, быть может, вы слышали имя одного из них?
Бель утёрла слёзы, кивнула и зачем-то полезла под прилавок.
— Тот орк-полицейский, — донёсся голос девушки из-за разделяющей нас преграды. — Кажется, его звали Гилдран Бадул⁈ Он тоже заходил на днях. Но я ему ничего не рассказала. Понимаете, это же Нижний Город. Мы с бабушкой стараемся не вмешиваться в конфликты банд. Болтливых тут не любят. Но вам я помогу, господин Граут. Ведь вы и впрямь «Паук, плетущий паутину жизни».
Девушка вытащила коробку из-под обуви и бухнула ею о прилавок.
— Фух! Нашла.
Бель открыла крышку. Внутри лежали сотни распечатанных фотографий, снятых с того же места, где сейчас стоит эльфийка. Случайные люди, дети, дорогие машины, красивые закаты и рассветы. Целая жизнь, запечатлённая через витрину цветочного магазина.