- Так. Для начала-всех в бараки. Лагерь оцепить. Стрелять по каждому, кто высунет нос.
Про себя Куртис с удовлетворением отметил чеканность своих приказаний и бросил:
- Действуйте!
Трудно сказать, сумел ли бы найти выход из опаснейшего положения дон Эдуардо, если бы на стол к нему не легла очередная сводка, в которой значилось: к точкам выхода в Пространство-1 доставлена последняя партия панцертанков. Всего момента перехода ждут четыре тысячи машин.
Он покосился на индикатор. Через три с небольшим дня он нажмет кнопку и, высвободив гигантскую энергию из накопителей, отшвырнет ничего не подозревающее человечество в темень тринадцатого века. И четыре тысячи изрыгающих огонь машин проревут по равнинам планеты, бросив его - это самое человечество - ниц перед ним, Хозяином. Если только...
Пытаясь успокоиться, Куртис подумал, что до сих пор он, собственно, не знает, как будет осуществляться переход в Пространство-1, и нажал кнопку информария.
Минуту спустя он знал: через один из проходов в нужную точку Пространства-1 доставляется один из полюсов исказителя времени. После включения образуется коридор свернутого пространства-времени, по которому в неуловимый миг осуществляется перенос.
А еще минуту, спустя Хоррибле выслушивал приказ Хозяина:
- На территорию лагеря доставить нужное количество товарных вагонов сколько есть. Если нет-сколотить ящики побольше. Всех из бараков переместить в вагоны. Или в ящики. Чтоб хватило, набивайте поплотнее.
Хоррибле, ничего не понимая, торопливо записывал.
- Второе. Командиру Охотников немедленно отправить в Пространство-1 подводную лодку. Задача: установить полюс трансформатора времени где-нибудь в Тихом или каком там еще... океане. Все равно. Только подальше от берега. На все срок - сутки. Выполняйте.
Хоррибле исчез. Дон Эдуардо отвалился в кресле, глубоко вздохнул и потянулся к бутылке на льду. Задача решена. За это стоило выпить!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Хоррибле приложил к уху наушник и, услышав что-то явно неприятное, нахмурился.
- В чем дело? - резко спросил Куртис, не входя в экран.
- В районе выброски судно.
- И ваши Охотники не знают, что делать?
- Знают, экселенц, но это задержка...
- Почему?
- Надо убедиться, нет ли поблизости судов, которые могли бы принять их СОС.
- Вы идиот, Хоррибле. Пусть Охотники сначала уничтожат их рацию!
...Когда шлюпку выносило на гребень очередной волны, капитан видел вокруг, до самого горизонта, волны, волны, одни бесконечные волны, и сам горизонт казался неровно зыблющейся линией.
Есть не хотелось, голод ушел под ложечку, а вот пить-пить хотелось нестерпимо. Капитан давно перестал вглядываться в горизонт - он знал, что до любой земли отсюда так далеко, что гляди - не гляди, все равно. Правда, в первый день он время от времени приподнимался с банки, пытаясь выхватить взглядом хоть что-нибудь похожее на островок или корабль. Но теперь, когда пошли уже третьи сутки, капитан все реже поднимал голову от вёсел и снова греб, греб, греб... Отдыхать приходилось все дольше, мышцы деревенели, остро болела поясница. А когда становилось совсем невмочь, капитан перебирался к корме шлюпки и, опираясь спиной о борт, отдыхал, иногда даже подремывая. Сон одолевал под утро и тогда капитан на час-два проваливался в черную, без сновидений, яму.
Все было таким неожиданным, невероятным, что капитан вспоминал о случившемся так, будто это произошло не с ним, не с его кораблем, а с кем-то другим, и давно давно...
Четверо суток назад сухогрузный пароход "Этерна", шедший из Мадраса в Сидней, был остановлен всплывшей прямо по курсу неизвестной подводной лодкой. На борт поднялось четверо моряков в серо-зеленой форме. Капитан Хобб встретил их в своей каюте.
- Времени мало,-сказал по-английски один из неожиданных гостей.-Мы вынуждены просить вас, капитан, несколько изменить курс. - Что значит "несколько"? И зачем?-спросил капитан. - И вообще, кто вы?
- Кто мы - не имеет значения, - раздраженно -вмешался невысокий подводник.-Важно-и для нас, и для вас-то, что вы должны изменить курс. Капитан рассердился:
- Я сорок лет плаваю по разным морям. И я знаю, что такое международные воды. Кроме того, мы выдержали трехдневный шторм. Угля едва хватит до ближайшего порта. Менять курс я не могу и, кроме того, не вижу к тому причины.
- Иногда люди принимают необдуманные решения,-проговорил, поднимаясь, первый подводник и уже от дверей каюты добавил, обернувшись:-И случается так, что потом у них нет времени пожалеть об этом.
Не нужно было быть особенно проницательным, чтобы понять, что означают эти слова. И капитан ответил:
- В доброе старое время пиратов вешали на реях. И хоть теперь парусников все меньше, реи есть на любом корабле, даже на моем пароходе.
Неизвестные, держа команду под автоматами, быстро прошли к радиорубке. Простучала очередь. Рации на "Этерне" больше не существовало - капитан это понял сразу. А бандиты, все так же держа моряков под прицелом своих "шмайсеров", попрыгали в резиновую лодку. И через несколько минут принявшая их на борт громадная металлическая сигара быстро ушла под воду...
Шлюпки не успели спустить. Сейчас капитан понимал, что это было невозможно. Переломленная надвое "Этерна" пошла ко дну, как утюг. И только чудо - из тех, что иногда выпадают морякам в море, спасло капитана. Страшным толчком его вышвырнуло сквозь пролом в борту, и когда он, почти теряя сознание, изо всех сил работал руками, пытаясь выбраться из огромного водоворота, что-то налетело на него, больно ударив в плечо. Пальцы судорожно вцепились в край борта - это была шлюпка, сорванная взрывом.
Всю ночь капитан кружил на шлюпке у места катастрофы, окликая товарищей. А когда взошло солнце, капитан понял, что он один, совсем один в этом огромном океане...
- В районе выброски чисто! - доложил Хоррибле. - Можно устанавливать второй полюс исказителя.
Дон Эдуардо, помолчав, опросил:
- Сколько нужно времени?
- Три-четыре дня.
- Действуйте.
...Истекали четвертые сутки болтанки по серо-зеленым ямам. Капитан сидел, вернее полулежал, привалившись к борту. У него еще хватило сил поднять весла в шлюпку, иначе - капитан это знал,-их обязательно смыло бы волной. И тогда бы случилось самое страшное: что может быть страшнее, чем потерять возможность сопротивляться обстоятельствам, пусть даже самым безнадежным...
Куртис хрустнул пальцами. "Волнуюсь, что ли?" - удивился он, и тут же успокоился, ощутив уверенность и силу: шутка ли, сейчас он щелкнет этим рычажком - и в мгновение ока один за другим в океанскую пучину, там, далеко в Пространстве-1 рухнут все эти вагоны, что видны на левом обзорном экране. Он попробовал пересчитать вагоны, насчитал семнадцать, остальные оставались за краем экрана.
Он взялся двумя пальцами за рычажок, но тут вспомнил и щелкнул другим опустил на экраны защитные фильтры: техслужба предупредила, что при такой мощной депортации возможны сильные световые эффекты.
- Ну, с богом!-оглядевшись и увидев, что все предосторожности приняты, Куртис рывком сдвинул рычажок.
Капитан отдыхал, равнодушно скользя взглядом по гребешкам волн, колыхавшихся до самого горизонта, который временами то уходил далеко-далеко, то оказывался почти рядом. В полдень четвертого дня вдруг прямо по курсу вспыхнула ослепительно яркая точка света, и этот свет за долю секунды залил полнеба. Страшной болью резануло глаза. Капитан закрыл лицо руками, но свет был настолько сильным, что проникал сквозь плотно прижатые ладони. Потом все померкло. И тут грохнуло. В самый страшный шторм, когда в небе грохотали, меча молнии, тысячи громов, капитан не слышал такого грохота. Он отнял ладони от глаз. Вокруг было так темно, как будто на океан обрушилась ночь, густая, беззвездная. Капитан поднес руку к глазам и ничего не увидел. И в эту минуту он почувствовал, что огромная волна подняла шлюпку и понесла, понесла... Куда - капитан не знал. И вслед налетел горячий ветер и завертел суденышко юлой.