- Я его никтогда не видела.
Монтеро увел лошадей, и Шон привалился спиной к валуну. Он устал, слишком устал. Долгие переезды, постоянное беспокойство, а тут еще и это... Он закрыл глаза и крепко, до боли в руках, сжал кулаки.
Он должен что-то придумать, должен что-то предпринять, чтобы спасти их всех. Хуана, мать, Мариану...
А как же Монтеро? Он был хорошим человеком, и вместе им наверняка удастся сделать то, что следовало сделать уже давно. Они будут держаться до последнего. На все воля божья... значит, такова судьба.
Внезапно он почувствовал у себя на плече чью-то руку и тут же открыл глаза. Солнце было уже высоко, а над ним стоял Хуан.
- Ты хорошо отдохнул, сынок. Время ехать.
- А ты бы не мог рассказать нам, где это? Тогда сам ты смог бы спрятаться где-нибудь поблизости и отдохнуть.
- Это одна из дорог моих воспоминаний, и путешествие по ней идет мне на пользу.
- Мой муж очень уважал тебя, - сказала Эйлин Малкерин.
- Он был хорошим человеком, Сеньора. Он уважал старые традиции, и когда древние боги говорили с ним, он им внимал.
- Древние боги?
- Они здесь повсюду, ибо они обитают там, где ничто не нарушает их покоя. Если, прийдя в пустыню, человек хранит благоговейное молчание, то они иногда могут приблизиться к нему. Если ты почитаешь их мир, то они будут благосклонны к тебе. Те, кто сейчас преследуют нас, сами не знают, что творят. - Хуан взглянул на нее. - Древние знают тебя. Они знают, что ты принадлежала ему, и что ты тихая женщина...
Она улыбнулась.
- Ты меня плохо знаешь, Хуан, иначе ты бы никогда такого не сказал. Я сильная, самоуверенная и к тому же властная женщина.
Он пожал плечами.
- Ты умеешь хранить молчание в пустыне. И это главнее всего. Важно привыкнуть жить в молчании.
Сказав это, он подошел к своему коню.
- Времени нет. Пора ехать.
* * *
Андрес Мачадо первым подъехал к костру. Быстро оглядевшись и на всякий случай объехав небольшую лужайку, он вернулся назад. Рассел уже дожидался его здесь.
- Значит, мы видели дым вот от этого костра. Интересно, зачем им это было нужно?
Мачадо неопределенно пожал плечами.
- Чтобы кофе сварить. - Затем, перекинув ногу через седло, он легко спрыгнул на землю. - Что ж, последуем тому же примеру. - Он обернулся и крикнул куда-то в сторону: - Сильва! Готовь еду, мы остановимся здесь.
- Это был сигнал, - пробормотал Сильва.
Все недоверчиво уставились на него.
- Сигнал? Но кому?
Он пожал плечами.
- На этом костре готовилась еда, это верно. Остались следы жира, а вот здесь кто-то из них выплеснул на землю остатки кофейной гущи. Но еще этот костер был им нужен, чтобы подать кому-то знак.
- А кому его подавать-то? - нетерпеливо переспросил Александр. - Здесь во всей округе нет ни души. В этой глуши даже индейцы не живут.
- И все же это был сигнал, - продолжал стоять на своем Сильва.
- А тот краснокожий старикашка? Кто-нибудь что-нибудь знает о нем? спросил Вустон. - Я сам видел его только один раз, но у него еще тогда были какие-то дела с Малкерином.
- Я его не знаю, - сказал Томас, потупившись.
- Я тоже видел его лишь однажды, - нехотя проговорил Фернандес. - Он был такой странный... очень-очень старый.
- Странный? В каком смысле?
- Ну... просто странный. Он сам по себе. Никогда не появлялся в городе. Другие индейцы сторонились его, старались держаться от него подальше, как будто боялись чего-то.
- А чего там бояться-то? - презрительно усмехнулся Рассел. - Я его тоже как-то видел. Обыкновенный старикашка... выглядит лет на сто. На него плюнь покрепче, он и развалится.
Томас неодобрительно посмотрел в его сторону. Он всегда недолюбливал Рассела.
- Это тебе бы так хотелось, - сказал он. - А уж он-то на своем веку таких как ты видел-перевидел.
Сильвия тем временем нарезал копченую свинину, складывая куски в сковородку.
- Говорят, что он может вызывать духов... а еще он может наколдовать что-нибудь такое...
Рассел расмеялся.
- Чепуха! Это просто бред!
Они расположились у костра и завели разговор, борясь со сному и усталостью. Вустон, Рассел, Александр, Фернандес и Андрес Мачадо. За последнее время примерно около дюжины калифорнийцев изъявили желание присоединиться к их компании, и Сильва был одним из них.
Это был невысокого роста, широкоплечий человек, потомок индейцев и испанцев. Он был хорошим поваром, замечательным погонщиком и просто непревзойденным следопытом. Мало кто из калифорнийцев в то время отваживались заходить так далеко в горы, но Сильва был в этом смысле исключением, какими в свое время были Педро Фахес и отец Гарсес.
- Ну и что ты собираешься делать, когда мы их поймаем? - спросил Рассел у Мачадо.
- В этой глуши немудрено и заблудиться, - сказал Вустон. - Было бы вообще странно, если бы они вообще когда-либо выбрались.
Рассел вынул из кармана жилета сигару.
- Я бы очень удивился, - сказал он. - Здесь может случиться все, что угодно.
Мачадо презрительно посмотрел в их сторону.
- Это ваше дело, - отрывисто сказал он. - Мне нужна только девка и хороший кнут. Остальное меня не касается.
- А как же Шон Малкерин? Тот самый, который украл у тебя невесту?
- Мне ничего не известно о том, что он ее крал. Она убежала... дурацкий бабий каприз... а в гавани стоял его корабль. Хотя, - добавил он, - я вызову его на поединок и обязательно убью.
- Лучше просто убей его, - посоветовал Рассел.
- Его? - презрительно фыркнул Мачадо. - Но в любом случае, симпатий он у меня никогда не вызывал. Нет, я вызову его на поединок и там убью. И сделаю это с превеликим удовольствием.
Томас взглянул на Мачадо.
- Будьте осторожны, сеньор. Он очень сильный, он умеет хорошо драться. Будь я на вашем месте, я бы просто пристрелил его как собаку... но держался бы при этом подальше. И только потом подошел и выстрелил бы еще раз пять. На всякий случай.
Мачадо хмыкнул и потянулся к сковороде за куском жареной свинины.
Томас тем временем продолжал свой рассказ.
- Как-то ночью в моем салуне... это было всего год назад... пятеро моряков с другого корабля задумали его ограбить. Малкерин же возвращался с берега на корабль, и деньги, вырученные от продажи, были у него при себе. Те пятеро казались отъявленным головорезами. Они набросились на него и устроили большую драку.
- Я что-то припоминаю, - согласился Вустон. - Говорили, что он убил двоих, это так?
- Только не у меня в салуне, - угрюмо заметил Томас. - Во всяком случае, трупов там еще никогда не находили. Хотя в тот раз двоих мертвецов обнаружили близ дороги у болота... а еще двое остались в некоторой степени калеками.
- А что было с пятым?
- Он сумел убежать сеньор. Может быть он и не отличался особой храбростью, но зато оказался явно сообразительней тех горемык. Капитан Малкерин же отделался лишь несколькими царапинами да сбитыми в кровь кулаками.
- Ножи, - сказал Мачадо. - Им следовало бы пустить в ход ножи.
- Двое из них, сеньор Мачадо, именно так и поступили. И смею вас заверить, они очень старались. Но закончилось все тем, что один из них умер, после того, как его же собственный нож был засажен ему между ребер, а у его приятеля оказалась сломана рука и перебита ключица.
День выдался пасмурный. Небо было затянуто низкими, серыми тучами, накрывшими собой вершины самых высоких скал и горных кряжей. В каньонах царила зловещая тишина.
Когда они наконец снова отправились в путь, Фернандес ехал впереди, указывая путь остальным. Но не успели преследователи проехать сколь-нибудь значительное расстояние, как он резко натянул поводья и остановился.
- В чем дело? - нетерпеливо окликнул его Мачадо.
Фернандес молча указал.
На тропе перед ними лежали две скрещенные жерди.
- Ну и что теперь? - спросил Вустон, в то время, как все они собрались перед это неожиданной преградой.
- Мне это не нравится, - сказал Фернандес. - Это знак.
- Тьфу ты! - презрительно сплюнул Мачадо. - Только время теряем! - С этими словами он направил своего коня впереди и благополучно переехал через жерди. Остальные тоже последовали его примеру.
Откуда-то с головокружительной высоты угрюмых скал, что вплотную подступали к тропе, донесся леденящий душу, одинокий вой, от которого по спине бежали мурашки. Они снова остановились, держа на готове ружья. Вой становился то громче, то тише; временами он затихал, а затем вдруг разздавался снова.