Накануне вечеринки в «Парамаунт Пикчерз» на ужин в «Хама Хермоса» пришел какой-то большеротый белый мужчина. Он сел у бара, рядом с Фай, пил саке и ел. Кто-то из работников спросил, понравилась ли ему еда.
— Ну, как вам сказать, — прогремел он, заглушая музыку, звучащую из стереосистемы. — Я вообще-то против поваров-женщин. Я хочу, чтобы суши мне готовил мужчина.
Хорошо, что Кейт тем вечером не решила погулять по ресторану. Ей и так несладко приходилось на занятиях, где она чувствовала себя дурочкой, у которой ничегошеньки не получалось. Она всегда была девчонкой-сорванцом, но в школе суши все одногруппники были на голову выше нее. Зоран продолжал нянчиться с Кейт. Стало понятно, что он считает ее на редкость неспособной.
Чтобы не пасть духом, Кейт рисовала в блокноте сердечки. Как-то Зоран увидел это и высмеял ее.
9. Боевое крещение в Голливуде
Утром в день вечеринки в «Парамаунт Пикчерз» Тоси приехал в ресторан намного раньше всей своей команды. К десяти утра он уже проделал на кухне огромную работу. До вечеринки оставалось восемь часов.
Тоси стоял за металлическим столом, которому самое место было в морге. Этот громадный стол, в три с половиной метра длиной, перегораживал кухню. На нем лежала разделочная доска, покрытая высокоплотным полиэтиленом с антибактериальными добавками, однако этот высокоплотный полиэтилен был достаточно мягким, чтобы Тоси мог несколько часов резать на нем продукты ножом из высокоуглеродистой стали, не затупив острие.
Тоси склонился над большим кроваво-красным куском рыбы. В начале XIX века, когда суши только обрело популярность, высококлассного повара вроде Тоси выгнали бы из города, вздумай он готовить суши с тунцом. Кроваво-красное мясо тунца и другой красной рыбы быстро портится, поэтому японцы считали его вонючим. Особенно отвратительной считалась мякоть, вырезанная из брюха.
Однако после изобретения холодильника появилась возможность сохранять рыбу свежей, и в течение нескольких лет после окончания Второй мировой войны японцы переняли от американцев любовь к красной рыбе, в том числе и к тунцу.
Такуми, слушатель-японец, стоял на противоположном конце стола и наблюдал за Тоси. На его разделочной доске лежал похожий, но менее крупный кусок тунца.
Тоси обращался с рыбой, как скульптор, тщательно рассматривая филе, переворачивая его и обрезая лишнее.
— Вот, это для спайси туна[5], — сказал он.
Тоси говорил по-японски, но «острый тунец» произнес по-английски. В японском языке даже нет названия для этого блюда. Когда американское суши стало только появляться, японские повара поняли, что для его приготовления можно использовать самые плохие части рыбы — волокнистые обрезки, кусочки мякоти, оставшиеся на коже, а также рыбу не первой свежести — и приправить их соусом чили. Вкус рыбы терялся, но американцам нравилось.
— Здесь сильно мексиканское влияние, — пояснил Тоси Такуми. — Американцы любят острую пищу больше, чем японцы.
Такуми кивнул. Через несколько минут он ложкой срежет кусочки рыбы с кожи, смешает их с другими обрезками и добавит острый соус. Но пока он пытался отделить ломоть от своего куска тунца. Когда он начал резать, Тоси остановил его.
— Нет, не так. Ты режешь по волокну. — Тоси провел пальцем по параллельным линиям соединительной ткани, которые пронизывали мясо тунца, подобно древесным волокнам. — Видишь? Надо резать против волокна.
Он перевернул кусок мяса, чтобы Такуми смог нарезать ломтики с другой стороны.
— Режь тоньше, чем в ресторане, — добавил он. — На подобных мероприятиях важнее количество.
Чтобы принять участие в подготовке вечеринки, приехали и другие сотрудники ресторана Тоси. Помощница из его офиса высыпала в таз содержимое девятисотграммового мешка с этикеткой «васаби». Как и всегда в васаби, который подают в ресторанах, в этом порошке не было ни капли васаби. Настоящий васаби — это редкое растение, которое требует особого ухода, а на вкус оно совсем другое. То, что принесла женщина, было смесью хрена с горчичным порошком. Девушка добавила воды и начала размешивать. Порошок превратился в зеленый комок, запах от которого разлетелся по всей кухне. Тоси захрипел.