— Да! В свалке они превратились в легкую добычу! Все стреляли в эту кучу, — подхватил двенадцатилетний Гордон Брэди. — Они так и лезли в бой! Вынеслись из-за пригорка и кричали, не переставая! Те, кто остались после двух залпов из винтовок и дробовиков, продолжали рваться к фургонам. Но из револьверов мы их перебили за полминуты…
— …и совсем не было страшно, хотя их лица размалеваны! — заявила младшая дочка Морриган.
— Превратности судьбы, леди и джентльмены! — философски заметил мудрый и рассудительный, неторопливый в действиях Ральф Мюллер. — Пошли они за шерстью, и сами оказались стриженными…
— Чему вы удивляетесь, дети мои? Они и не могли сделать ничего при таком встречном огне, — заметил отец Салливан.
— То, чем мы вооружены — это будущее стрелкового оружия. — Генрих в свете костра сосредоточенно рассматривал несколько ружей из первых трофеев, лежащих перед ним. Оружейник не мог не подхватить любимую тему оружия:
— Те ружья, что есть у индейцев, дульнозарядные, с них можно сделать три выстрела в минуту. А у нас винтовки и карабины, заряжаемые с казны. Но самое главное — револьверы, из каждого вы выпускали по пять пуль за половину минуты. Только очки при стрельбе из карабина некоторые забыли одеть, чтобы не жмуриться! — Тут мастер оружейник посмотрел на Магду, свою единственную дочь, которой дал пострелять во время отражения атаки.
После чая и небольшого второго ужина для желающих детей и женщин отправили спать, так как на черном небе давно сияли звезды. Купчик, не принимавший участие в стрельбе, тоже пошел к себе, когда сестры Штерн встали и попрощались.
Айвен проводил взглядом Ханну Мюллер. Это кровь после боя недостаточно остыла. Смотрел на крутые бедра молодой леди, хорошо очерченные в свете костра. Еще раз отметил, что девчонка в свои шестнадцать лет была весьма хороша как впереди, так и сзади.
Оказалось, что ирландцы с неграми Корнелиусом и Томом, что задержались на месте боя, догнали колонну не только с трофейным оружием, но и с кусками конины. И лучшие куски тотчас были посолены и уложены на решетку из нескольких металлических прутьев, потом прожарены над углями. Мужчины, что остались у костра, ели медленно и с удовольствием. Сразу после боя не хотели, а сейчас проснулся голод.
Ирландцы с Айвеном отнесли мясо и дозорным. Здесь их не нужно ставить далеко.
По такому случаю Йохан Циммерманн, винодел, с разрешения Августа и Сэтору сбегал в свой фургон. Мужчины еще долго сидели и разговаривали у костра, понемногу подкладывая дрова. Обсуждали недавний бой. Сэтору отметил слаженную работу с оружием всех без исключения путешественников. Всех похвалил. Отметил участие детей и женщин. Сказал еще, что каждый следующий бой проходит легче благодаря подрастающему мастерству и слаженности.
— Ты не сказал самого важного, Сэтору-сан, что ни одно наше животное не пострадало! — посчитал нужным отметить Август. — В первую очередь, наши замечательные волы…
Слова предводителя прервал далекий вой. Все замолчали и стали слушать…
— Началось…, - обронил Дэвид. — Спать не дадут!
И действительно, эта ночь прошла под звуки пиршества падальщиков. Айвен лежал и слушал вой, и пространство далеко вокруг лагеря, только перед рассветом отключился от действительности и уснул в фургоне.
Рано утром перед выходом решили провести короткий молебен. Салливан провел его с большинством путешественников, а падре — с католиками ирландцами. Погода сегодня радовала. Светило восходящее над горами солнце, высоко в чистом небе носились стрижи. Тронулись по узкой долине, когда роса еще не просохла, и первый час шли медленно и осторожно. Каждый день путники старались проделать как можно больший путь до жары, чтобы найти тень и отдохнуть от жары в полдень. После обеда всегда шли меньше, думая в основном о приближающейся стоянке.
— Ты посмотри назад! — Салливан указал Уильяму в ту сторону, где за поворотами и склоном последнего холма осталось место боя. — В обычный день я могу видеть не более двух или трех воронов, и то не всегда. А сейчас там кружит не менее сотни.
— Не удивительно, друг мой! Наверняка попировать ночью им не дали койоты и другие хищники на четырех ногах. Удивительно другое. Еще перед боем я заметил этих птиц около десятка. Причем — до начала боя!
— Эти птицы долго живут на свете! — не нашел ничего другого в ответ пастор.
Три дня двигались в узкой долине реки, постепенно спускаясь вместе с ней вниз с водораздела. Долина иногда расширялась, и Дэвид вел караван по одному ему известному пути, выжженной солнцем буроватой почве с чахлыми кустиками и островками сухой травы. Справа и слева горы обрывались вертикальными участками с осыпью из коричневых и бурых горных пород. Попадались и слои светлого известняка, вертикально торчащие пластами из каменистого склона.