Как и предположил проводник вчера, в первый день они прошли около двадцати пяти миль. Сделали остановку у подножия последней горы, цепь которых уходила строго на юг. Мужчины выстроили фургоны подковой, открытой стороной к водоему со стоячей водой. Водоем наполовину высох, если судить по береговой полосе, но вода была пригодной для питья. Женщины сразу принялись готовить скромный ужин, где горячим будет только чай.
Чтобы запить съеденное всухомятку, дрова решили поберечь. Айвен, Джеро и Сэтору отправились по окрестностям, осмотреться.
Дэвид с Майклом Брэди тут же отправились на охоту, чтобы их не привлекли к хозяйственным работам в лагере, а рыжий Лис, пес Айвена, конечно предпочел отправиться с охотниками, а не сидеть в лагере с хозяином.
Когда они вернулись, то проходя мимо одного из двух караулов, бдительно смотревших вдаль, увидели Августа. Тот возвращался от группы камней за пригорком, где устроили туалет. В лагере в ожидании чайников, которые вот-вот закипят, женщины уже готовили принадлежности для заварки черного чая. На ужин сегодня будут предложены копченое мясо, сухие пресные лепешки и сухофрукты.
— В пустыне лучше двигаться до полудня, пока нет особого жара, джентльмены, — изрек за едой хорошо известное Бруно Нойманн, фермер. Так примерно и планировали, но Бруно, или не слышал, или просто захотел поговорить об этом.
— Да будет так! — мгновенно отозвался глава каравана, пригладив по шерстке одного из трех щенков семьи Рихтер, что разлегся рядом. — Поэтому утро завтра начнется еще до рассвета, леди и джентльмены! Двигаться будем примерно до полудня, а потом станем на стоянку, чтобы переждать самую жару. А как станем? Скажи им Ральф!
Ральф Мюллер, человек мудрый и много видевший, начал давать пояснения.
— Идти будем по засоленной почве, ровной, как стол. Как только начнется нестерпимый жар, станем. Фургоны поставим опять же, в два ряда, и не просто так. Чтобы создать хоть какое-то подобие тени, решили сделать вот что, господа, — тут винодел посмотрел на свою жену. — Натянем веревки, господа, на которых сушим белье, и не только. Чем больше, тем лучше. И повесим на них все тряпки, какие только можно, и нельзя…
— Солнце будет в зените, сэр, — напомнила со своего места десятилетняя Катарина Циммерманн.
— Будет, но не все это время, мисс… А, сколько мы будем пережидать жару? — тут рассказчик посмотрел на главу каравана. Ответ знал и он, но решил проявить субординацию.
— Часов до четырех или до пяти, уточнил Август. Когда решим, что можно…
— Вот! Ярдов шесть-семь ширины между фургонами нужно обеспечить. И любая тень, даже такая скудная, от развешенного белья, будет в помощь нашим волам и лошадям. Все лучше, чем им стоять под солнцем в самую жару…
Разговор в этот вечер как-то быстро стих, и народ разошелся по фургонам. Ночь прошла без происшествий. Для Айвена закат как-то незаметно сменился рассветом, который он встретил в дежурстве, в передовом дозоре. Все хлопоты по снятию с места и выхода прошли без его участия, даже завтрак ему принесла Ханна.
Вышли, как и рассчитывали, как только стало немного видно вокруг. Надо было пройти как можно больше, пока солнце медленно поднималось с востока. Сначала Дэвид держал курс на гряду гор справа по курсу маршрута, и отдельные пятна травы еще попадались на сухой почве, но, когда эту гряду обогнули, обстановка вокруг стала меняться с каждой пройденной милей. Зеленый цвет стал пропадать и меняться на серый и белый.
Ближе к полудню солнце так раскалило и песок, и белую соляную пыль, и камень на ровном плато, что как только прозвучала команда, мужчины стали быстро выводить четные номера фургонов вправо и выстраивать второй ряд. Всех волов распрягли, всех лошадей освободили от сбруи. Отправлять дозоры на ровном плато с обзором на много миль в любую сторону не имело смысла.
Еще через полчаса животные стоя жевали овес и зерно, рассыпанное для них на кусках брезента, а над ними колыхалось на легком ветерке все, что только нашли годного, чтобы создать тень.
— Как цыгане в таборе, прости Господи…, - пробормотал отец Уильям, показывая на лагерь стоящему рядом Салливану.
Стоянка действительно приобрела вид табора цыган, который можно было увидеть только в Старом Свете. Картина и вправду открылась необычная для этих мест, вполне достойная кисти художника. Но таковых среди переселенцев не было.
Обедать уселись вдоль внешней, подветренной стороны линии фургонов, где солнце пока давало небольшую тень. После обеда разбрелись — кто куда. Кто отправился обратно в фургоны, а кто искал себе место под ними и рядом, обязательно в тени. Так провели время, в полудреме, пока не прозвучала команда собираться.