— Сэтору сказал, чтобы обошлись без крови…
— Да, воспитанник, — отозвался Джеро, — именно так он и сказал. Старшие решили так из политических соображений… Тогда давай стреляй, только не попади в них, даже случайно…
Айвен единственный из двух был с карабином. Выстрел в тишине ночи вышел очень шумным и, конечно, разбудил всех в лагере.
— Ну что? — спросил японец юношу, как только дым от выстрела немного рассеялся.
— Кустов больше нет… Они ушли, и думаю, больше не сунутся.
— Тогда давай, поспи хотя бы один час. Сейчас они точно не сунутся, а потом ты будешь смотреть и слушать, а я посплю. — Джеро и тут решил подстраховаться.
Лагерь опять погрузился в сон. Остаток этой ночи прошел спокойно, и утром, ежась от холода, люди повели фургоны вверх по каньону реки Траки. Теперь шли между гор, на склонах которых по мере продвижения все больше места занимал хвойный лес. На тропе опять стало попадаться много крупных камней, которые нужно было обходить. В некоторых местах камни опять приходилось убирать, что отнимало время. Но на уборке камней все разогрелись. Холодное утро сменилось жарой в полдень, но не изнуряющей, как на равнине, так что все приободрились, включая животных. Их каждый вечер осматривали доктора вместе с Патриком.
В обед оба японца и проводник отправились назад, чтобы найти индейцев и поговорить с ними.
Айвен не знал, что и как они говорили, но после этого разговора индейцы до самого озера не сделали ни одной попытки приблизиться к лагерю путешественников. Тогда Сэтору сказал после возвращения:
— Безлунной ночью дозоры против индейцев слабо помогают, как мы сегодня убедились. Их назначение — вовремя обнаружить атакующие силы. А индейцы не воюют ночью, спасибо им за это. Сегодня были воры, хотели украсть или убить наших животных…
— А какой смысл их убить? — тут же поинтересовался Пауль Крюгер, доктор.
— Тут у них тонкий расчет, доктор. Мы же не унесем всю тушу, только вырежем куски…
— Теперь понял. Никогда бы не подумал сам, с этой стороны…
Пауль задумался — наверное, не веря своим ушам. Просто сидел некоторое время молча, одновременно играя со щенком. Это был один из трех щенков семьи Рихтер из четвертого фургона, которому сейчас было не менее четырех с половиной месяцев. Он активно наскакивал на руку доктора, стараясь слегка ухватить за палец, затем отскакивал. Все пять щенков немецкой овчарки здорово окрепли и вечером активно двигались между сидящими у костра людьми, ища себе развлечений.
Девятнадцатого августа, а это была пятница, путникам открылся вид на озеро. Среди высоких сосен слева показалась синяя поверхность воды. Все очень устали и двигались из последних сил, пока Дэвид не нашел подходящее место для стоянки. Здесь сосны росли на расстоянии около ста ярдов от берега, и не было крупных камней у воды.
Как только расставили фургоны и спутали передние ноги лошадям, которые легко могут потеряться в лесу, ирландцы во главе с Дугласом Маккинли спросили разрешения отправиться на рыбалку. Ловить собрались озерную форель. С ними отпросился старый негр Корнелиус, работник Циммерманнов, и отправились все мальчишки младше двенадцати лет.
Уже через полчаса от рыбаков прибежал юный Карл, одиннадцатилетний отпрыск Циммерманнов. Прибежал с мешком, в котором лежали шесть крупных рыбин. Как только женщины выгрузили рыбу на траву, парень тут же умчался обратно.
К ужину в двух котлах была готова и остывала уха, запах которой был многообещающим. Народ не пришлось приглашать — все сидели с мисками в полной готовности и ждали, исключая самих рыболовов и дозоры.
К началу принятия пищи вернулись и счастливые рыболовы. Айвену уха показалась изумительной — чистая, прозрачная, густая, она радовала язык и ласкала желудок. Может быть потому, что ее давно не было в рационе путешественников. Айвен ел и радовался бульону с золотистыми пятнами жира и каждому попадающемуся в миске куску красноватого мяса рыбы. Налили собакам и двум кошкам, когда уха остыла, перед этим тщательно удалив кости в мисках щенков и взрослого пса.
Двадцатого и двадцать первого августа решили отдыхать и набираться сил. Тем более, что двадцать первое число выпадает на воскресенье. Продвижение группы замедлилось, и всем мужчинам, а иногда и женщинам приходилось очищать дорогу фургонам от кустарника. Иногда даже рубить деревья, ведь тропа через перевал, на которую они стали, использовалась местными для перехода с вьючными животными.
В субботу, хотя Сэтору запретил далеко отходить от лагеря группами менее пяти человек, Алоис Вольф с сыном и оба ирландца с сыновьями убили медведя, причем, совсем недалеко от лагеря. Первыми забеспокоились лошади, гуляющие перед озером, потом и Лис — замер, вскочил и унесся в лес. Его поддержали все щенки, подняв дружный лай на месте, как у них получалось в этом возрасте. Айвен с Джеро находились в то время в карауле в западной стороне от лагеря, и пропустили охоту.