Однако отмечена эта эпоха именно волной самоубийств. Добровольный уход из жизни одних представлялся вполне объяснимым: они стремились опередить обвинение и осуждение. Тем более, что в таком случае они имели право на достойные похороны и выполнение завещания, особенно если догадывались завещать часть имущества в пользу императора. Самоубийство других было связано с разочарованием в жизни и, согласно Тациту, с отвращением к той эпохе. Луций Аррунций, возраст которого уже перешел за семьдесят, был обвинен в безбожии. Допросом свидетелей и пыткой рабов руководил сам Макрон, ненавидевший Аррунция. В итоге тот вскрыл себе вены. Похоже, что это ощущение отвращения к жизни было достаточно широко распространено. Имеющий безупречную репутацию сенатор Нерва, который всегда сопровождал Тиберия и был его советником, решил добровольно уморить себя голодом, хотя император всячески его отговаривал. Молодой нобиль Секст Папиний из семьи консулов покончил с собой, бросившись со скалы; впрочем, Тацит ничего не говорит о причинах самоубийства юноши — распутная жизнь, колдовство, участие в чем-то противозаконном или что-то еще. Рубрий Фабий самовольно покинул Рим из-за того, что, как он заявил, не мог больше жить в этой атмосфере всеобщего страха. В Мессине его задержал некий центурион и вернул в Рим. Сенат ограничился тем, что запретил ему менять местожительство.
Эти и другие факты представляют последние годы принципата Тиберия в печальном и даже мрачном свете. Можно, как это делает Светоний, собрать ходившие тогда по рукам оскорбительные стихи в адрес Тиберия. Но не надо забывать, что по преимуществу лишь окружение Тиберия и должностные лица Рима были затронуты этими политическими процессами и атмосферой страха. В остальном политическая и административно-управленческая деятельность происходила как обычно. Наместники в провинциях или полководцы в армии всегда находили понимание и поддержку со стороны Тиберия. Магистраты регулярно и в срок назначались на должности, сенат обсуждал все важные вопросы и принимал решения. Принцепс заботился о том, чтобы общественный механизм работал без сбоев, не обращая внимания на переменчивое общественное мнение.
В 32 году самой важной проблемой для жителей Рима стали высокие цены на зерно. До мятежа дело не дошло, однако во время театральных представлений люди выкрикивали в адрес Тиберия ругательства и насмешки. Недовольный всем этим принцепс направил письмо консулам и сенату, где сообщил о мерах, предпринятых для улучшения снабжения города хлебом, которые, однако, оказались малорезультативными вследствие бездарности должностных лиц. Потребовав повысить их ответственность, консулы и сенат вместе с тем предприняли ряд мер, чтобы не допустить возможных беспорядков в городе.
В 33 году разразился финансовый кризис — обострилась проблема наличных денег. Связано это было с тем, что, хотя ускоренное экономическое развитие требовало все больше денежных средств, при Тиберии существенно уменьшились общественные расходы из-за отсутствия крупных военных походов и общественного строительства. Золотые и серебряные монеты скапливались в казне принцепса и в государственном казначействе. Все это привело к росту процентных ставок, т.е. засилью ростовщиков, хотя по закону были запрещены ставки, превышающие 12%. Претор, разбирающий дела о ростовщичестве, доложил об этом сенату и принцепсу. Тиберий предоставил полтора года на наведение порядка путем возвращения долга кредиторам по курсу установленной законом процентной ставки. Однако это еще больше обострило проблему наличных денег. Попытка преодолеть кризис путем продажи земельной собственности успехом не увенчалась. Как свидетельствует Тацит «... цены на поместья резко упали, и чем больше долгов обременяло владельца земли, тем труднее ему было ее продать; так что многие из-за этого вконец разорились. Потеря имущества влекла за собой утрату достойного положения и доброго имени» (Тацит, Анналы, VI, 23). Тогда Тиберий раздал по меняльным лавкам 100 миллионов сестерциев и разрешил получать из них беспроцентную ссуду на три года любому, кто мог представить в залог землю и поместье двойной ценности. Этот шаг принцепса постепенно стабилизировал ситуацию.
В 36 году страшный пожар, поразивший Рим, опустошил часть Цирка, примыкающую к Авентинскому холму, и все застройки на самом холме. Тогда Тиберий вновь выделил из собственной казны 100 миллионов сестерциев и оплатил многочисленным пострадавшим весь ущерб, что увеличило его популярность в народе.