Продолжало свою деятельность правительство, где всадники, префекты или прокураторы трудились вместе с простыми офицерами, вольноотпущенниками и домашними рабами. Принцепс следил за государственными финансами и собственной казной, за назначениями на должность и продвижением по службе всех офицеров и центурионов. Он вел большую переписку и посещал с правителями провинций легионы, легатов, префектов вспомогательных войск или флота. В итоге Калигула ежедневно общался с несколькими сотнями лиц, не забывая офицеров преторианской гвардии, которые являлись к нему ежедневно, и он должен был сообщать им ежедневно меняющийся пароль. Но, поскольку принцепс был аристократом и находился вдали от казарм, его жизнь была по преимуществу связана с принятием даров, пиршествами, приглашениями; ему приходилось много разговаривать, блистать, проявлять снисхождение, или обращаться с добрыми словами, обсуждать украшения, обстановку, яства. Калигула не мог вести такой же образ жизни, как Тиберий — быть нелюдимым, отказываться от развлечений, ограничивать себя в еде огурцами или морковью. Впрочем, в молодости Тиберий также был непременным участником пиршеств. Калигула ценил хорошее вино и подшучивал над вином из Сорренто, дав ему прозвище «приятное вино из виноградных выжимок». К этим обязанностям молодой человек его возраста, естественно, добавлял посещение зрелищ и занятия в палестре. Дни и вечера были наполнены, но не оставлял он и «удовольствий Венеры», иначе его поведение просто признали бы ненормальным.
Все это общественное поведение приветствовалось или осуждалось сотнями очевидцев, где отзывы пополняли публичное мнение и создавали принцепсу репутацию. Это давление публичного мнения было практически непрерывным, и только превосходное аристократическое образование позволяло ему достойно играть свою роль, не проявляя в отношении нобилей чуть ли не армейскую дисциплину. К счастью для Калигулы, большинство сенаторов не принадлежали к старым республиканским семьям; в частности, это касалось и четырех десятков должностных лиц, осуществляющих в то время свои обязанности. Главными из них были два консула, избранные на весь 37 год, — Гай Петроний Понтий Негрин, отцом которого был Луций Понтий Негрин, претор с 20 года, и Гней Ацерроний Прокул. Если первый принадлежал к новому имперскому нобилитету, то второй был не столь известен и относился, видимо, к приверженцам дома Августа; его дочь Ацеррония была подругой Агриппины II, сестры Калигулы, и позднее погибла при кораблекрушении, устроенном Нероном в 59 году; тот хотел избавиться от своей матери, однако она отлично плавала и сумела добраться до берега.
Среди других магистратов единственное имя, известное нам, — это Вераний, один из двух квесторов принцепса. Будучи моложе Калигулы, он избирается Тиберием своим основным помощником в Кампании и глашатаем в Риме. Эта должность была за ним сохранена и при Калигуле. Вераний происходил из плебейской семьи, однако его отец был близок к Германику и в свое время выступал в сенате с обвинениями в адрес Пизона. Во всем этом можно увидеть стремление Тиберия заручиться поддержкой верных людей, чтобы облегчить приход Калигулы к власти.