Лев промолвил: «Когда царь карает кого-нибудь по наговору и подозрению, не убедившись в вине наказуемого, то совершает смертный грех и сам себя наказывает». Димна ответил: «Если царь так полагает и нуждается в доказательствах, то пусть пригласит Шатрабу к себе и заранее подготовится к его приходу, чтобы он не застал его врасплох и не обманул снова. Я не сомневаюсь, что когда бык войдет к нашему повелителю, тот сразу же поймет, что гость его решился на нешуточное дело. А если царю нужны доказательства, то вот они: бык изменится в лице, задрожит, будет озираться во все стороны, не смея поднять глаза на царя, опустит голову и наставит рога на царя, словно для того, чтобы биться и бодаться». — «Я буду настороже! — воскликнул лев. — И если увижу те признаки, о которых ты мне сказал, то больше не стану сомневаться в том, что бык виновен».
Так Димна добился своей цели, настроив льва против быка Шатрабы. И убедившись в том, что царь, поверив ему, будет остерегаться своего прежнего друга и приготовится к его приходу, Димна решил отправиться к быку, дабы обмануть и его. Но ему не хотелось идти к Шатрабе без ведома льва, так как он боялся, что, узнав о его посещении, царь заподозрит его и обман раскроется. И он обратился к царю: «О повелитель, не прикажешь ли ты мне навестить этого предателя, чтобы я увидел, как он ведет себя и кто находится вместе с ним? Я заведу с быком беседу, может быть, мне удастся проникнуть в его тайну, и я расскажу царю о том, что увидел и услышал».
Лев дал ему позволение, и Димна, покинув царские покои, вошел к Шатрабе с печальным и удрученным видом. Увидев шакала, бык приветствовал его и спросил: «Почему ты так долго не навещал меня? Я ведь не видел тебя уже много дней. Надеюсь, ты в добром здравии?» Коварный шакал отвечал ему: «Я в полном здравии, если можно назвать здоровым того, кто не властен над собой, чья жизнь в руках сильных мира сего, которым нельзя доверяться, кто вечно опасается грозящей ему беды, так что ни на мгновение не может поручиться за свою безопасность». — «Что случилось?» — воскликнул бык, и Димна промолвил: «Свершилось то, что было суждено. Кто в этом мире может одолеть судьбу? Кто в этой жизни достиг великого, не лишившись малого? Кто получил желаемое, не поддавшись обольщению? Кто следовал своим страстям и не потерпел урона? Кто просил у скупцов и не услышал отказа? Кто, общаясь со злодеями, остался цел и невредим? Кто служил царю и долго вкушал его благодеяния и спокойствие души? Недаром говорят мудрые люди, что цари так же способны сохранять верность тем, кто находится при них и так же быстро предают отсутствующих, как блудницы: лишь уйдет от нее один гость, как она принимает другого».
Шатраба заметил: «Я слышу речи, указывающие на то, что наш царь чем-то смутил и испугал тебя, так что ты встревожен и взволнован». — «Да, — ответил Димна, — я тревожусь, но не за себя». — «За кого же?» — спросил бык, и шакал промолвил: «Тебе известно, как велика наша дружба, и ты знаешь, как я к тебе привязан и что я сделал для тебя в тот день, когда лев отправил меня к тебе. И я считаю своим долгом предостеречь тебя и рассказать о том, что я узнал, и почему тебе следует опасаться льва». — «Что же ты узнал?» — спросил Шатраба, и Димна ответил: «Мне рассказал один надежный человек, которому я верю как самому себе, ибо в его словах никогда нет ни капли лжи, что лев сказал одному из своих друзей и наперсников: «Как чудесно разжирел наш бык! От него нет никакого толку, пока он жив, лучше я убью его и устрою пир для своих приближенных — мы досыта наедимся его мясом!» Услышав это, я понял, что наш царь — вероломный предатель, и тотчас же отправился к тебе, соблюдая верность нашей дружбе, чтобы ты подумал о своем спасении».
Услышав слова Димны, Шатраба вспомнил, какую услугу оказал ему шакал, как доброжелательно принял и как помогал советом и делом. А потом он начал размышлять о нраве царя — и ни на минуту не усомнился, что Димна сказал ему правду и что дело обстоит именно так, как он утверждает. Озабоченный и опечаленный, он промолвил: «Почему царь задумал предательство и измену? Ведь я не сделал ему ничего дурного и не обидел никого из его войска с тех пор, как поселился в его владениях. Я думаю, что царя настроили против меня завистники, представившие мои поступки пред ним в ложном свете. Среди приближенных царя есть злодеи, от которых он видел немало зла и лжи и которые совершали такие дела, что он может поверить всему, что ему расскажут: ведь тот, кто привык иметь дело с бесчестными, станет подозревать и достойных. И то зло, что он испытал от своих придворных, было причиной его ошибки. Он уподобился в этом утке, о которой рассказывают такую притчу:
«Однажды ночью, плавая по реке, увидала она в воде серебристое отражение лунного света и подумала, что это рыба. Она долго пыталась поймать отблеск и несколько раз безуспешно хватала клювом воду. Попробовав несколько раз, она убедилась, что там нечего ловить, и оставила бесплодные попытки. Наутро она заметила серебристую рыбу, но даже не подумала хватать ее, полагая, что перед нею снова лишь отражение».
Если меня оболгали, и лев благосклонно выслушал эту ложь и поверил ей, то, значит, со мной случилось то же, что издавна приключалось и с другими. Если же ему не говорили ничего, и он желает мне зла без всякой причины, то, поистине, это — удивительное дело! Недаром говорится: «Странно, если твой друг недоволен, когда ты хочешь угодить ему, но еще более странно, если твой друг гневается на тебя, когда все твои помыслы направлены к его благу». Коли есть причина гневу, можно надеяться, что на смену ему придет прощение и благоволение, ибо гнев возникает по какой-то причине, но и утихает, когда она исчезнет, а коли раздражение беспричинно, то следует оставить всякую надежду.
Я поразмыслил и не вижу за собой никакого греха и никакой вины, ни великой, ни малой. Клянусь жизнью, невозможно при долгой дружбе постоянно следить за собой и остерегаться, дабы не совершить чего-либо неприятного для друга, если его может рассердить всякая малость. Но разумный и верный друг должен прощать упущение или небрежение, особенно если они произошли по ошибке, а не намеренно, и можно не бояться, что они приведут к ущербу или умалению чести; он не взыщет за то, что можно предать забвению.
Может статься, лев полагает, что я виновен пред ним, но я не знаю за собой никакого греха, разве что я иногда высказывал собственное мнение, не соглашаясь с ним, ибо желал ему добра. Может быть, он счел это упрямством и преступлением, но я не нахожу в своем поведении ничего предосудительного — ведь я спорил с ним весьма редко, не одобряя вещи, что несовместны с благоразумием, пользой или чистотой веры. К тому же я никогда не осмеливался возражать ему в присутствии его воинов или приближенных, а говорил с ним наедине и тайно, с полным почтением, уважением и страхом перед величием его сана. Хорошо известно: кто не желает выслушать откровенного мнения и ждет лишь утешения от друзей, советуясь с ними, от лекаря, надеясь исцелиться, и от судьи в запутанном споре, не получит от беседы с ними никакой пользы и ошибется, впав в еще большее замешательство и тревогу и взвалив на себя тяжкое бремя.
А может быть, дело вовсе не в этом и лев попросту бушует, опьяненный властью. В таком состоянии царь рассыпает милости недостойным и карает добродетельных без всякой причины. Древние мудрецы говорили: «Опасно пускаться в дальний путь по морю, отдаваясь на волю ветра, но во сто крат опаснее быть приближенным к властителю и вручить свою судьбу в его руки, ибо как бы искрения ни была твоя дружба, преданность и верность, когда-нибудь ты можешь случайно поскользнуться, и падение твое неизбежно. И коли поднимешься ты после того, то ненадолго, вскоре тебя снова низвергнут, и ты погибнешь навеки».
И я полагаю, что сами мои скромные достоинства, коими я наделен от природы, могли послужить залогом моей гибели. Так древо, усыпанное зрелыми плодами, погибнет от алчных рук любителей легкой поживы, пригибающих ветви и ломающих их без жалости и милосердия, так павлин становится жертвой преследователей, стремящихся лишить его украшения — многоцветных перьев, мешающих ему взлететь и избавиться от гибели, так быстроногий выносливый конь падает бездыханным, ибо всадника прельстили его сила и выносливость и он заставляет скакуна бежать без отдыха. Совершенства и достоинства словно притягивают к себе врагов — злодеев и завистников, ибо имя им легион, и их всегда больше, чем достойных и доброжелательных, и эти враги язвят, злословят и клевещут, пока не погубят, добившись своей цели.