Когда приемная дочь благочестивца выросла, он сказал ей: «Доченька, выбирай себе в мужья кого хочешь, и я выдам тебя замуж». Девушка ответила: «Если ты разрешил мне выбирать, то я хотела бы, чтобы моим мужем стал тот, кто на свете всех сильнее». Угодник спросил: «Может быть, станешь женою солнца?» И отправившись к солнцу, он промолвил: «О великое и пресветлое, у меня есть дочь-невеста, и она пожелала, чтобы ее мужем стал тот, кто на свете всех сильнее». Но солнце возразило: «Я скажу тебе, кто сильнее меня и самый сильный на свете: это облако, что закрывает мой лик, гасит жар моих лучей и ломает стрелы моего света». Тогда тот достойный муж отправился к облаку и сказал ему: «О могучее, закрывающее лик солнца, у меня есть дочь-невеста, и она пожелала, чтобы ее мужем стал тот, кто всех сильнее на свете». Но облако ответило: «Я скажу тебе, кто сильнее меня и самый сильный на свете: иди к ветру, что гонит меня куда пожелает, то к западу, то к востоку». И отправился благочестивец к ветру и сказал ему: «О самовластный, разгоняющий тучи, у меня есть дочь-невеста, и она пожелала, чтобы ее мужем стал тот, кто всех сильнее на свете». И ветер промолвил: «Я скажу тебе, кто сильнее меня и самый сильный на свете: это утес, который даже мне не под силу сдвинуть с места». И старик, подойдя к подножью утеса, крикнул: «О вечный, не поддающийся урагану, у меня есть дочь-невеста, и она пожелала, чтобы ее мужем стал тот, кто всех сильнее на свете». Но утес промолвил: «Я скажу тебе, кто сильнее меня и самый сильный на свете: это крыса, что грызет даже камень и копает норы, чтобы там поселиться, и перед ней я бессилен». Тогда благочестивей, обратившись к крысе, спросил ее: «Не хочешь ли взять в жены мою дочь — она молода и красива». — «Да как же я могу взять в жены дитя человеческое? — возразила крыса. — Ведь мой дом так мал и тесен. Я женюсь только на крысе или на мыши». Тогда угодник спросил свою приемную дочь, согласна ли она снова стать мышью, и та согласилась. Он помолился и воззвал к господу своему, чтобы тот вернул девушке ее прежний облик, и она, превратившись в мышь, юркнула вместе с крысой в ее нору, вернувшись к своему корню и к своей природе. Так будет и с тобой, негодный предатель!»
Так сказал вазир, но ни царица сов, ни ее приближенные и придворные не обратили на его слова никакого внимания. Они пуще прежнего холили и почитали коварного ворона, и он поправился, и исцелился, и снова покрылся перьями, и летал среди сов свободно, так что проник в их тайны, употребив на это все свое коварство и хитрость.
И тогда он, улучив оплошность своих врагов, покинул их и, вернувшись к воронам, поджидавшим его в условленном месте, рассказал им о том, что видел и слышал во вражеском стане, и прибавил: «Я выполнил все, что хотел, а вам остается лишь выслушать мой совет и повиноваться». И предводитель ворон ответил: «Я и все мое войско в твоей власти, приказывай что хочешь — мы будем покорны твоей воле».
И старый ворон промолвил: «Пещера, где живут совы, находится на склоне горы, заросшей лесом, где много кустарника и сухих веток. В лесу есть лужайка, где пастух пасет своих овец и ночью постоянно разжигает костер, откуда нам нетрудно будет выхватить горящую головню. Нам нужно будет набрать как можно больше хворосту и разложить его у входа в пещеру, где обитают совы. Потом мы достанем из костра, разожженного пастухом, горящих углей и, бросив их на хворост, будем махать над ним крыльями изо всех сил, чтобы огонь как следует разгорелся. Те совы, которые попытаются вылететь из пещеры, сгорят, а те, что останутся, задохнутся в дыму и погибнут». И вороны, сделав так, как им приказывал старый ворон, разожгли огонь у входа в пещеру, и все совы погибли, так что от них не осталось никого на продолжение рода. А вороны вернулись на свое дерево и стали жить, наслаждаясь безопасностью и миром.
И однажды предводитель ворон спросил у мудреца, который принес им победу и освобождение от врага: «Как мог ты стерпеть и так долго прожить среди сов — ведь достойным трудно терпеть общество злодеев?» Ворон ответил: «Ты сказал правду, повелитель, однако разумный запасается терпением, если ему предстоит совершить великое дело, от которого зависит его собственная жизнь и благоденствие его племени, ибо знает, что, если не вынесет трудностей, его самого и его род постигнет страшное бедствие, а если будет стоек — добьется успеха и блага. Поэтому он не чувствует боли и не страдает, когда ему приходится унизиться перед низшими и недостойными, чтобы достигнуть поставленной цели. А когда дело завершилось, он ликует и радуется, вкушая плоды своего терпения».
Предводитель ворон попросил мудреца: «Скажи нам, так ли разумны совы, как о них говорят?» И тот ответил: «Не видел я среди них ни одного разумного, кроме вазира, который побуждал их убить меня. Он несколько раз требовал от них этого, но никто не прислушался к его речам, ибо совы были легковерны и неразумны и не взяли на себя труда поразмыслить над тем, что я пользуюсь славой мудреца среди ворон и занимаю высокое положение при дворе царя и предводителя. Они не подумали о том, что им следует опасаться моего коварства и моей хитрости, не прислушались к совету того, кто желал им лишь блага, и не скрыли от меня ни одной своей тайны. А ведь еще древние мудрецы говорили: «Царю следует скрывать свои дела от любопытных и соглядатаев и никого не посвящать в свои тайны». Правителю надлежит следить, чтобы никто, вызывающий подозрение, не приближался к таким важным местам, как хранилище записей, водоемы, предназначенные для царского питья и омовения, к стойлам, где находятся царские кони, к оружию царя, его питью и пище, украшениям и благовониям».
«По моему мнению, — промолвил предводитель, — царицу сов погубило ее своеволие, недальновидность и доверие к льстивым и неразумным царедворцам». И старый ворон ответил: «Богатому редко оказывают непослушание, распутник редко избегает срама, обжорливый редко бывает здоровым, а царь, что доверяется неразумным вазирам и льстивым царедворцам, редко живет спокойно и не попадает в пучины гибели. Издавна говорили: «Кичливый не дождется искренней похвалы, у обманщика не будет верных друзей, невежда не увидит от ближних чести, а скупец — жалости, алчный стяжатель не будет избавлен от тяжких грехов, а правитель, занятый лишь мелкими кознями, но пренебрегающий важными делами, окруживший себя неразумными вазирами, никогда не добьется устойчивой власти и благосостояния своих подданных».
Предводитель заметил: «Как тяжко, должно быть, унижаться перед ненавистным врагом, прикидываясь его другом!» — «На подобное дело можно решиться, только если ждешь от него большой выгоды и пользы, — ответил мудрый ворон. — И тогда уж следует отбросить всякую гордость, дабы исполнить задуманное, как терпела черная гадюка, носившая на спине царя лягушек, — благодаря этому унижению, которому она подвергла себя, она нашла свою долю в старости и спасла себя от голодной смерти». — «Как это было и что это за притча?» — спросил предводитель ворон, и старый ворон начал:
«Рассказывают, что большая черная гадюка к старости стала полуслепой и лишилась прежней силы, так что уже больше не могла охотиться и добывать себе пропитание. Как-то утром она отправилась на ловлю, чтобы найти хоть какую-нибудь добычу, так как была еле жива от голода и слабости. Наконец она доползла до источника, возле которого находилось болото, изобиловавшее лягушками, которое она посещала и раньше и где всегда находила достаточно пищи. Достигнув берега болота, змея свернулась в клубок и лежала неподвижно, будто убитая грустью и отчаянием. Увидев ее, одна из лягушек крикнула из болота: «Эй, черная, почему ты так печальна?» И змея ответила: «Как же мне не грустить? Всю жизнь я пробавлялась лишь лягушками, а теперь со мной случилась великая беда, и теперь лягушки для меня запретны, так что даже если я поймаю лягушку, то должна буду отпустить ее». Узнав это, лягушка тотчас же поскакала к своему царю и сообщила ему радостную весть, передав слова черной гадюки. Тогда царь лягушек вышел на берег болота, туда, где лежала змея, и спросил ее: «Что с тобой случилось?» И черная гадюка сказала: «Однажды под вечер я, как обычно, охотилась на лягушек, и одна из них ускакала в дом благочестивого угодника. Я вынуждена была проникнуть за ней в комнату, где спал благочестивец, его жена и дети. В темноте я наткнулась на руку одного из его сыновей и, подумав, что это лягушка, ужалила его за палец, и он тут же умер. Увидев это, я быстро уползла, а тот человек побежал за мной. Ему не удалось поймать меня, и он произнес такое проклятие: «Ты злодейски погубила моего невинного младенца, и я проклинаю тебя и прошу бога послать тебе самое тяжкое унижение — ты будешь возить на себе царя лягушек и не сможешь поймать и съесть ни одной лягушки, кроме тех, которых пожалует тебе из милости их царь и предводитель». И я, покорствуя этому заклятию, явилась к тебе, хотя и не по своей воле, чтобы ты стал моим господином».