Наблюдая за испытуемыми, Мещерский исписал кривым почерком несколько листов в своем блокноте. Его почерк – еще одно напоминание о том, что ждет его впереди. Раньше он был ровным, почти каллиграфическим. Его школьный друг Виталик всегда шутил, что Мещерский пишет, как девчонка. Но Профессор считал это своим достоинством и напоминал, что, если бы не почерк, списывать у него Виталику было бы гораздо труднее.
На этой ностальгической ноте Мещерский допил сок и протер руки влажной салфеткой. Он попытался завязать узел как можно туже.
1 час 45 минут с начала эксперимента
Участники эксперимента тоже закончили ужинать. Жертвы чаевничали, Преступники молча смотрели телевизор.
Катя снова заваривала чай и анализировала свое поведение. Кажется, она вела себя естественно. Много улыбалась, задавала вопросы. Притворяться было противно, но она поставила себе цель. Отступать было некуда.
– Я в Лондоне прожила два года, училась там. В общаге жила с валлийкой. Она меня научила чай по-особому заваривать. Попробуйте! – Катя поставила чашку перед Сергеем Аркадьевичем.
– Спасибо, Катюша.
– А коричневого сахара у нас случайно нет? – спросил Андрей.
– Посмотрите в шкафчике, – ответила Катя. – Я, кажется, там видела.
– Кать, можно на «ты».
Андрей нравился Кате. Не как мужчина, как человек. Находиться рядом с ним было не так невыносимо, как с остальными.
– И со мной на «ты», – добавила Татьяна.
Андрей открывал кухонные ящики в поисках коричневого сахара. Он верил, что такой полезнее, потому что содержит больше полезных веществ и меньше калорий. Очередной самообман, который помогал Андрею ощущать контроль над собственной жизнью.
– А вы… ты… чем занимаешься? – спросила Катя у Татьяны, присаживаясь за стол.
– Раньше работала в кризисном центре помощи женщинам и детям, а сейчас – в поисковом отряде.
– Тяжело, наверное?
«Главное – задавать вопросы», – повторяла про себя Катя.
– Тяжело детям с родителями-уродами и женщинам с мужьями-алкашами. А мне нет. В мире много всякой дряни. Работы хватает.
– Слушайте, я пойду в кладовке посмотрю, – сказал Андрей.
– Может, там что-то сладкое есть? – попросил Сергей Аркадьевич. – Печенье какое или шоколадка.
Андрей кивнул.
В тесном помещении на стеллажах хранились бытовые принадлежности и запасы еды: энергетические батончики, шоколад, вафли и чай. Коричневого сахара не было.
Андрей выбрал для старика шоколадку, выключил свет и уже собирался уходить, но заметил тонкую полоску света под стеллажом в дальнем углу кладовки. Андрей подошел ближе, опустился на колени, в этот момент в кладовке загорелся свет, в дверях появилась Наташа.
– Что-то потерял? – спросила она, игриво улыбаясь.
Андрей поднялся с пола, отряхнув колени.
– Напугала… Ты чего здесь?
– Скучно мне.
– Тут ничего интересного.
Наташа медленно подошла к Андрею. Ему были очевидны ее намерения, но он не знал, как на это реагировать. Андрей бросил короткий взгляд на камеру видеонаблюдения под потолком. Наташа перехватила его взгляд. Вынула изо рта жвачку, дотянулась до камеры и заклеила объектив. Забрала из его рук шоколадку и положила на полку.
– Про браслеты забыла? – прошептал Андрей.
– Кажется, в договоре ничего не было про запрет на секс…
Андрей не успел ничего возразить, как мягкие губы Наташи прикоснулись к нему. Андрей ответил на поцелуй, обняв Наташу за талию.
Страстный поцелуй прервал кашель. Наташа открыла глаза и увидела на пороге Сергея Аркадьевича. Ее лицо исказила ехидная улыбка.
– Вижу, нашел, что искал, – презрительно глянув на девушку, съязвил старик. – Про шоколад не забудь.
– Не забудет, – ответила за Андрея Наташа.
Сергей Аркадьевич уехал.
Наташа не любила, когда портили ее планы. Достала из ботинка фляжку, сделала пару глотков и спрятала обратно. Затем сняла с камеры жвачку и прилепила на стеллаж.
10 дней до начала эксперимента
Пьяненькая Наташа сидела в полицейском участке, прикованная наручниками к железной лавке. Рядом с ней своей участи ждали несколько шумных симпатичных ребят, вспоминая вчерашний вечер. Вечеринка удалась…
– Слушайте, верните электронку мою! Третий час сижу. Курить же хочется!
Полицейские не обращали внимания на изнывающую Наташу.
Наконец ее освободили от наручников и куда-то повели. В тесной комнате для допросов Наташа сидела минут двадцать. Она знала, что бояться ей нечего, была спокойна и расслаблена. С минуты на минуту приедет адвокат ее отчима, и уже через час она будет дома выслушивать от матери нотации. Отчим снова пригрозит забрать кредитки и телефон, но через неделю все повторится.