Татьяна взяла пульт, посмотрела на Нурлана и коротко нажала на кнопку.
Руку Нурлана свело судорогой, но он стерпел боль.
Татьяна снова нажала на кнопку, задержав палец на несколько секунд дольше. На лбу Нурлана выступила испарина.
– Пожалуйста, не нужно, – прошептал он.
Приятный холодок пробежал по спине Татьяны. Она вспомнила лагерь и свои мольбы: «Пожалуйста, не нужно, хватит!»
Татьяна с силой надавила на кнопку. Тело Нурлана, его лицо корчила боль. Он попытался встать, но упал на колени, не в силах сдержать крик.
– Вы можете прервать его страдания в любой момент, – напомнил о правилах Мещерский.
Но Татьяна его уже не слышала. Чем больнее было Нурлану, тем яростнее она давила на кнопку.
Кате стало плохо.
– Пусть она перестанет! – кричала она. – Пусть перестанет!
Платон смотрел на Катю. Такой он ее не видел.
Катя побежала в соседнюю комнату, заколотила в дверь:
– Хватит! Пожалуйста, прекратите! Откройте!
Наконец Профессор прекратил это безумие, нажав на кнопку в своем телефоне. Татьяна в ужасе замерла.
Нурлан неподвижно лежал на полу. Он больше не кричал, его била дрожь.
Профессор открыл дверь. На полу в слезах сидела Катя. Из динамиков зазвучала мелодия, Катя пришла в себя.
Профессор обратился к Жертвам и Преступникам:
– Очень легко поддаться убеждению, что мы не такие, как те, кто причинил нам боль.
Татьяна тяжело дышала. Она не могла поверить в то, что сделала. Мещерский продолжил:
– Контроль над другим человеком опьяняет, пробуждая в нас все самое темное. И превращает любого, самого прекрасного человека в агрессора. Как только вы нарушаете границы другого человека и подавляете его волю, вы становитесь агрессором. Тем, кого вы осуждали и кому не прощали ошибок.
В комнате за зеркалом стояла гробовая тишина.
1 год до начала эксперимента
Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта имел отличную репутацию среди студентов. Мещерский преподавал на кафедре патопсихологии, вел факультатив судебной психиатрии и был научным руководителем у аспирантов. Студенты его уважали и почти не пропускали его занятий. У Профессора был богатый опыт частной практики, слушать его было не только познавательно, но и увлекательно.
Мещерский прочитал три из четырех запланированных лекций и собирался перекусить. Он шел в столовую, когда зазвонил телефон.
– Слушаю, – Мещерский не любил отвечать на незнакомые номера, но по долгу службы приходилось.
– Кате нужна помощь.
Мещерский резко остановился, и студентка чуть не врезалась ему в спину.
– Кто это?
– Агата. Она отъехать может, понял?
– Какая Агата?
– Грин Лайф, Луговая, 10. На втором этаже. Таблеток наелась.
Адрес верный.
– Вызвали «Скорую»? Я сейчас буду!
Профессор бежал к выходу. Впервые он забыл сообщить студентам об отмене занятий.
Дом, в котором жила Катя, находился в престижном загородном поселке у самой границы леса. Отец Кати построил его много лет назад. Сказочное место. Сейчас Катя жила здесь одна.
Профессор стучал в дверь:
– Катя, Агата! Откройте!
Но внутри было тихо. Мещерский выбил стекло в двери, открыл замок.
Окна в доме занавешены наглухо, мебель накрыта простынями. Словно здесь никто не жил.
– Катя! Где ты?
Он быстро поднялся на второй этаж и услышал сдавленный хрип из комнаты в конце коридора.
Катя билась в судорогах на полу, изо рта шла пена. Мещерский спешно набрал 112, удерживая телефон плечом, одновременно пытаясь освободить дыхательные пути девушки.
Профессор осмотрелся: под кроватью валялся пустой блистер из-под антидепрессантов, дозировка 250 мг. Мещерский засунул Кате в рот карандаш и вызвал рвоту. Влил в глотку литр воды и снова вызвал рвоту. Катя все еще была без сознания. «Скорой» не было. Мещерский поднял девушку на руки и отнес в машину. Он гнал по трассе, не глядя на спидометр.
24 часа с начала эксперимента
Катя сидела на полу у открытой двери в комнату для терапии. Истерика сходила на нет. Нурлан тихо плакал, свернувшись в позе эмбриона. Футболка насквозь промокла от пота, волосы слиплись. Татьяна не могла отвести от него глаз.
– Я повторю вопрос, который задал вам ранее, – громко произнес Профессор. – Таня, вы сможете простить Нурлана?
По телу Татьяны бежала дрожь. Она хорошо слышала Мещерского, но язык отказывался ей подчиняться. После того что она сделала с Нурланом, чтобы она ни ответила, теперь не важно.
– То, что вы не сказали «нет», уже большой шаг, – мягко произнес Мещерский. – На сегодня закончили. Вы оба большие молодцы.