– Радоваться надо, – продолжал Андрей. – Мы к такому специалисту попали! Светило.
– Может, и светило, – не соглашалась Татьяна, – но, когда незнакомый человек встречает меня с улыбкой до ушей, – жди беды.
– Какая вы, Таня, недоверчивая, – с удовольствием жуя шоколадный сырок, произнес Сергей Аркадьевич.
– Какая есть. Я только себе доверяю.
– А я после шестидесяти – наоборот. То очки потерял, то забыл, как врача зовут. Себе доверять все сложнее становится.
Катя поставила на стол чашки с чаем. Заговорить рано или поздно все равно придется, и она обратилась к самому безобидному, как ей казалось, человеку.
– Андрей, где вы учились?
– В СПбГУ, на журфаке. Потом домой, в Калининград, вернулся. Работал журналистом в «Балтик-пресс».
Татьяна отпила из кружки, громко втягивая горячий чай.
– А как фамилия твоя? – с вызовом спросила она.
– Крайнов, – ответил Андрей.
– Что-то я не видела твоих статей, а я в курсе новостной повестки… – Татьяна внимательно разглядывала лицо Андрея, которое на секунду показалось ей знакомым. Она всегда говорила то, что хотела, не боясь поставить людей в неудобное положение. Возможно, поэтому она сейчас здесь, а не на престижной работе.
Андрея смутил тон Татьяны, и он сменил тему.
– Я давно не пишу… Сергей Аркадьевич, расскажите, кто вы по профессии.
– Я? Двадцать лет верховным судьей оттрубил. А сейчас на пенсии. Жена-красавица, дом… Я счастливый человек, стараюсь ни в чем себе не отказывать. Кроме футбола, разве что.
Все смущенно переглянулись.
– Это шутка, – Сергей Аркадьевич громко засмеялся, хлопнув по колесу кресла.
Катя с Андреем несмело засмеялись, даже Татьяна улыбнулась.
– Все у меня замечательно, – Сергей Аркадьевич нервно проверил свои карманы, нашел ингалятор и глубоко вдохнул. Он врал этим людям, и ему не было стыдно. Профессор обещал, что после эксперимента все изменится…
12 дней до начала эксперимента
В вечер их первой встречи Сергей Аркадьевич снова думал о самоубийстве. Почему ему так тяжело решиться? Жить было невыносимо.
Дом престарелых, пропахший чужой мочой и вареной капустой, за пять лет превратил энергичного и уверенного в себе судью в жалкое подобие человека. Его плохо кормили, поколачивали за провинности, и он ничего не мог с этим сделать. Он был беспомощен.
Ему никто не писал, о нем никто не беспокоился. Никто не заметит, если его не станет. Напротив, кому-то повезет получить его комнату с видом на мусорные контейнеры.
Сергей Аркадьевич сидел в своей маленькой неопрятной комнатушке, освещенной тусклой лампой. Ингалятор лежал на липком столе, а из телевизора доносилась очередная чушь про судебную систему.
Из ванной послышался звук спущенной воды, и оттуда в комнату вышла недовольная потная сиделка.
– Как я заколебалась за вами всеми утки выносить, кто б знал! Не дом престарелых, а фестиваль говна.
Сиделка швырнула утку на пол и начала сметать крошки с кровати.
– Опять на кровати ел! Стол для кого стоит?
Женщина включила старый пылесос и, задевая трубой кресло Сергея Аркадьевича, раздраженно возила щеткой между ним и кроватью. Старик сидел не шелохнувшись. Он хорошо знал цену собственного достоинства. Сиделка заметила на полу фантик.
– Где взял? Тебе врач сладкое запретил! Но понос ведь не помеха, да, Сергей Аркадич?
Сергей Аркадьевич покорно молчал, отстраняясь от потной подмышки.
– Еще раз увижу – неделю в обосранных штанах ходить будешь.
Сиделка ушла, грубо оттолкнув кресло со стариком в сторону. Сергей Аркадьевич дотянулся до ингалятора, сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Взял с тумбочки старый фотоальбом. Вот он, счастливый, с коллегами после заседании суда, а тут с женой Машей, со своим лучшим другом, на своих ногах.
Кто-то постучал. Сергей Аркадьевич удивленно повернулся. Вот уже несколько лет к нему бесцеремонно заходили без стука.
– Можно? – в дверях стоял Мещерский.
Профессор битый час рассказывал старику про эксперимент, но тот все никак не мог понять, чего от него хотят. Профессор понимал, с кем разговаривает, был терпелив и не торопился.
– Вам будет полезно сменить обстановку, как считаете?
Мысли путались в голове Сергея Аркадьевича.
– А расходы как же? – с тревогой спросил он.
Несмотря на то что Профессор отвечал на этот вопрос уже не первый раз, его голос звучал спокойно и заботливо.
– Все на нас. Плюс вознаграждение.
– Меня не отпустят.
Старик выглядел беззащитным как ребенок. Профессор мягко коснулся его плеча.