Монах в нерешительности мялся, рассматривая волосы девушки. Но вот он все-таки повернулся к Дюмаресту. В этот самый момент ветер плотно прижал капюшон к его щеке.
— Как вас зовут, брат?
Дюмарест ответил, а девушка добавила:
— А мое имя — Калин. Я родилась на Солисе. Вы возьмете мой плащ и шлем?
— Нет, — снова отказался монах. Он вытащил из широкого рукава рясы несколько монет и протянул их Дюмаресту: — Вот, возьми, брат. И удачи тебе.
Когда они оказались внутри теплого бара, человек у двери внимательно осмотрел их. Его жесткие глаза тщетно пытались найти в паре посетителей признаки нищеты и отчаяния. Но во внешнем виде Дюмареста и Калин не было ни того ни другого. Не снимая верхней одежды, чтобы скрыть изорванную тунику, Калин последовала за Дюмарестом к игральным столам, вокруг которых собралась толпа, наблюдая за рулеткой и танцующим шариком. Даже минимальная ставка была им не по карману.
— Что будете пить, господа? — поинтересовался официант, который незаметно возник возле них. Дюмарест отрицательно покачал головой:
— Чуть позже. Я хочу найти игру, которая мне очень нравится. Угадай среднюю карту. Перед игрой я никогда не пью. Это плохая примета.
Официант понимающе кивнул. Игроки всегда суеверны.
— Это по левую сторону. В дальнем углу.
Он провожал странных гостей глазами, пока они не отошли. Зачем на женщине плащ и шлем, когда в баре так жарко? Он пожал плечами. Женщины, кто их разберет? Но все равно, это было странно.
— Официант что-то заподозрил, — заметил Дюмарест, когда они пересекли этаж. — Он наблюдает за нами. Нам нужно действовать быстро.
Он подошел к столу и остановился, рассматривая карты. Крупье перемешал, снял и подтасовал колоду, затем разделил ее на три части.
Калин, будто от напряжения, коснулась лба.
— Средняя, — назвал Дюмарест. Он выложил на стол все свои деньги. — Хватит или делаем ставки?
— Принимается, — кивнул крупье.
Еще один игрок поставил деньги на левую колоду. Другой — на правую. Дюмарест выиграл.
Сдающий карты снова перетасовал и срезал колоду. Он, как служащий этого заведения, принимал небольшое участие в игре, которая была просто подачкой для тех, кто располагает скудными средствами и ограниченным воображением. Калин коснулась шлема над левым ухом.
Дюмарест открыл выигрышную карту.
Потом повторилось то же самое.
Когда он в четвертый раз угадал карту, то покачал головой и сказал Калин:
— Нам не будет бесконечно везти. Я это чувствую.
Калин зевнула и со скучающим видом отвернулась, наблюдая за парой подпрыгивающих костей. Дюмарест проиграл. Затем выиграл. Потом снова проиграл. Потом покинул стол и отправился на поиски официанта. Он застал его пристально наблюдавшим за Калин. Заказав что-нибудь выпить, Эрл присоединился к девушке, которая смотрела на человека, собиравшегося повторить предыдущий бросок в кости.
— Дай мне немного денег, дорогой, — попросила она. — Сейчас у нас будет то, что он с таким трудом пытается получить.
Кости закрутились и остановились, показывая две тройки.
— Леди выиграла! — Служитель проверил ее ставку и подтолкнул к ней монеты.
Дюмарест отрицательно покачал головой, когда Калин протянула ему деньги.
— Оставь себе. Кажется, тебе сегодня везет. Они подошли к стремительно крутившейся рулетке. Она сверкала радугой разноцветных пятен на исписанном цифрами сукне, цветные шарики беспорядочно мелькали так быстро, что рябило в глазах. Прозвенел колокольчик.
— Делаем ставки!
Послышался глухой стук падающих на стол монет.
— Красное, зеленое, синее, четверка, шестерка, девятка, — пыхтел какой-то человек. Он относился к типу игроков, которых так любят в любом баре. Он ставил на невообразимую комбинацию в надежде сорвать астрономический барыш.
Калин постояла в нерешительности:
— Нет. Я не могу так быстро соображать. Думаю, что просто не знаю комбинации так хорошо, как надо бы.
Тогда они подошли к другой рулетке с девятью отделениями и одним шариком.
— Это уже лучше, — оживилась Калин. Ставки были меньше, но шансы больше. Когда Калин играла на пять к одному, она быстро выигрывала. Сделав еще несколько удачных попыток, она преднамеренно проиграла пару раз. Дюмарест заказал еще выпить.
— Леди сегодня в ударе, — заметил официант. — Я постоянно наблюдаю за ней. Удача улыбается ей.
— Не только ей, но и мне. — Дюмарест повернулся, чтобы посмотреть на медные волосы поверх плаща в желтую и зеленую полоску. И увидел, как она нетерпеливо сняла шлем.
Официант оценивающе воскликнул:
— Какие волосы!
— А на ощупь такие же мягкие, как шелк, — поделился Дюмарест. В его голосе чувствовалось желание. — Необыкновенный приз, чтобы найти его в таком мире, как этот. Вот почему я считаю себя счастливцем.
Он отошел и стал наблюдать за тем, как Калин выигрывала все больше и больше денег. Потом словно невзначай повернулся и начал рассматривать окружающих поверх поднесенного ко рту стакана с вином. Когда он опускал стакан, его локоть наткнулся на девушку, и вино выплеснулось на одежду.
— Хватит, — приказал он, когда Калин оставила игру, чтобы вытереть стекавшую жидкость. — Проиграй пару раз, попробуй за другим столом и проиграй снова. Небольшими суммами, но постоянно. Один раз выиграй, и уходим.
— Но, Эрл! У нас же все получается!
— Ты привлекла внимание. За тобой наблюдает прислуга. Пора убираться, пока они не догадались, что ты ясновидящая.
На улице было холодно. Дул пронизывающий ветер. Калин пожаловалась:
— Мы могли выиграть намного больше, Эрл.
— А ты жадная! — поддразнивая, воскликнул Дюмарест. — Мы все правильно сделали. Довольствуйся тем, что все принимали твою игру за простую удачу. В любом случае у нас осталась возможность попробовать еще.
Остановившись перед монахом, Дюмарест ссыпал монеты в чашу для подаяния. Сумма была в десять раз больше, чем они заняли.
— Премного благодарен вам, Брат. Нам повезло.
Брат Веста посмотрел на деньги, потом на Дюмареста и на девушку:
— Вы щедры, брат. Еще многие будут благодарить вас за это.
Его глаза задумчиво провожали удалявшуюся по улице пару.
Глава 9
Бертрам Арсини, сумасшедший художник с планеты Ксолтан, создал статую, которая стала его величайшим творением. Однако он остался настолько недовольным своей работой, что выколол себе глаза и отрезал уши, дабы ни вид, ни звук недосягаемой красоты никогда более не мучили его. Верховный Монах, руководивший Братством в то время, не был столь критичен. Он приказал установить статую в надлежащем месте, и теперь, спустя целое тысячелетие, ни одно произведение искусства не могло сравниться с этим шедевром.
Брат Джером остановился, рассматривая великолепный образ лучшей представительницы человеческой расы. Фигура женщины, вечной матери, стояла на шаре, охваченном пламенем. Ее лицо и руки были устремлены вверх, к небесам. Изваяние соединило в себе образы десяти самых прекрасных женщин, живших в эпоху скульптора. Это было воплощение юности, красоты и мудрости. Девушка, созданная для любовных утех. Мать, всегда готовая прийти на помощь. Богиня, достойная поклонения.
Тысячи оттенков играли на поверхности хрустального изваяния высотой в сто футов. Тысячи частей с электронными устройствами, питаемые энергией радиации, заполняли внешнюю твердую оболочку статуи. Благодаря этому поверхность фигуры всегда оставалась чистой, прозрачной и сверкающей. Ночью она озарялась мягким внутренним светом. Периодически хрустальное сооружение начинало слегка покачиваться, вырабатывая при этом пьезоэлектрические сигналы, отчего во внутренней части рождалась чарующая мелодия из чистых тональных секвенций.