Еще один корабль упал, как сверкающий лист.
— Нет! — закричал Дюмарест. — Нет!
Его плечи обхватили чьи-то руки — тяжелые и сильные. В глаза ударило мелькание вспышек стробоскопа. Резкий привкус чего-то кислого привел Дюмареста в сознание.
Он открыл рот:
— Что?…
— Вы спали, — сообщил ему голос. — Теперь все в порядке.
Руки упали с его плеч, вспышки погасли, перед глазами поплыла кабина. Металл, кристаллы, стерильный пластик. Застекленные шкафы, и знакомое оборудование, и зеленая форма медика, которая застегивалась у самого горла. Человек улыбнулся, когда Дюмарест сделал попытку сесть.
— Сейчас вы можете расслабиться, — разрешил он. — Вам не о чем беспокоиться. Небольшая дезориентация, но это скоро пройдет. Вы в состоянии отвечать на вопросы?
— Что вы хотите узнать?
— Ваши сны… Они о прошлом, когда вы были молодым. Так?
Дюмарест удивленно заморгал:
— Верно.
— Так всегда бывает, — успокоил его человек. — Вы уже приготовились к смерти, — объяснил он. — Хотя, по логике вещей, в вашем положении вам и не оставалось ничего другого. Но в вас заложен очень мощный фактор выживания, и ваше эго, пытаясь предотвратить гибель, обратилось в прошлое. — Он поежился. — Такое часто случается. У меня всегда вызывали беспокойство только те, кто совсем не видит сны.
— В таком случае обо мне не беспокойтесь. — Дюмарест осмотрелся. — Где она?
— Девушка? — Медик указал на ширму. — Сейчас она пытается снова присоединиться к роду человеческому. Думаю, что это у нее получится.
Дюмарест рывком освободил руку и шагнул за ширму. Калин лежала неподвижно, свет переливался на ее золотой тунике. От ее волос исходило мягкое свечение. На какое-то мгновение ему пришло в голову, что она умерла. Затем он увидел, как медленно, едва заметно, вздымается ее грудь, а на шее слабо пульсирует сонная артерия.
— Я же сказал вам. Она в порядке. Ей просто нелегко прийти в себя. — Человек осторожно похлопал ее по щекам. — Какую дозу снотворного вы ей ввели?
— Как вы узнали, что я это сделал?
— Увидел, когда вас принесли. Вы сжимали пустые ампулы в руке. В любом случае кто же еще мог это сделать? — В голосе медика промелькнули нотки нетерпения. — Так сколько вы ей дали?
— Пару инъекций.
— Ускоритель?
— Обычная доза.
— Я так и предполагал. Немного стимуляции не помешает.
Медик спустил курок своего шприца. Ресницы вспорхнули над жемчужной кожей щек. Зеленые глаза открылись. Сейчас они напоминали два пустых окна. Они ничего не выражали и, казалось, не узнавали его.
— Калин! — Дюмарест наклонился над девушкой, отчего на ее лицо упала тень. — Все хорошо, — сказал он. — Нас подобрали. Мы живы. Мы в порядке.
Она моргнула. Рот приоткрылся, будто она вот-вот закричит. И наконец-то взгляд стал осмысленным. Калин вскинула руки и обняла Дюмареста за шею.
— Эрл! Любимый! Эрл!
— Успокойся, — заговорил он мягко. — Успокойся.
Ее охватила буйная радость от мысли, что удалось воскреснуть из мертвых, что она жива и здорова и что нечего больше бояться. Дюмарест хорошо понимал ее чувства сейчас. Каждый, кто путешествовал в замедленном времени, испытав ощущение укола иглы, попадал в стремительный водоворот теплых течений. Возврат же к действительности из плена иллюзий был подобен тому, как с трудом открывается гроб в неподдающейся могиле.
Из переговорного устройства на стене послышался звонок. В приятном оживленном голосе угадывались настораживающие нотки:
— Врач?
Медик посмотрел на аппарат:
— Сэр?
— Как там ваши пациенты? Еще не пришли в себя?
— Почти, сэр.
— Если они в состоянии передвигаться, немедленно пришлите их ко мне.
Врач вздрогнул, когда встретился со взглядом Дюмареста.
— Вы слышали приказ?
— Слышал.
Дюмарест помог девушке подняться с кушетки и взял ее за руку, крепко сжав. Она стояла рядом.
— Вы все-таки объясните, что здесь происходит, или оставляете это право за хозяином?
— Как вы изволили выразиться, — последовал холодный ответ, — я оставляю это боссу.
На нем был наряд сине-зеленого цвета с желтоватым отливом, усеянный пурпурными точками. Худой, с продолговатым лицом и блестящими черными волосами. Пальцы украшали бриллианты. Он развалился в кресле за широким письменным столом из сплошного мерцающего кристалла, на поверхности которого механический гроссмейстер проходил маневры записанной шахматной игры.
Он был клоуном и денди одновременно. Испорченный любимчик мира, который ему благоволил. Когда они вошли, капитан улыбнулся и жестом указал на стулья: