Так поступали руководители компаний во время хорошей погоды. Убивали просто так, надеясь найти зерд, который встречался очень редко. Дюмаресту казалось, что он знает почему.
— Хорошо, — громко начал он. — Прежде чем отправиться в путь, давайте обговорим несколько моментов. Калин заработала деньги на сети и другие припасы, поэтому она получит двойную долю добычи. Арн, Харан и Визар знают повадки животных и всю местность — они получат по полторы доли. Я получу столько же. Возражения есть?
Один человек, прокашлявшись, заметил:
— Это касается всего? Головы, шкуры и хвоста?
— Всего, — коротко ответил Дюмарест. — Включая все зерды, которые мы сможем найти. Калин получает двойную долю. Принимается?
Все закивали, соглашаясь. Их дыхание струилось белыми клубами пара в морозном воздухе.
— И еще одно. Командую я, — решительно заявил Дюмарест. — Все мои распоряжения должны выполняться беспрекословно. Кому не нравится, может возвращаться домой. А если надумает уходить позже, я убью его прямо на месте. — Он пристально всматривался в напряженные лица собравшихся. — Обещаю, что из похода мы вернемся не с пустыми руками. Останемся в лесу до тех пор, пока не поймаем что-нибудь стоящее. Все согласны?
— Меня это устраивает, — кивнул один. Остальные тоже выразили свое согласие. Дюмарест махнул Арну.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Тогда давайте еще раз проверим снаряжение — и в путь.
Поначалу идти было легко — по длинным склонам со стороны поселка. Путь пролегал между космопортом и литейным цехом. На посадочной площадке стояли корабли. Длинные очереди людей, копошившихся, как муравьи, под пристальным наблюдением надзирателей, щелкавших кнутами, загружали отсеки кораблей металлом. Над плавильным цехом стояло красное свечение электронного огня, вверх выстреливались клубы удушливых испарений и языки пламени, когда горючие газы нагревались до температуры вспышки. Вдали от цеха и космопорта едва виднелись огни верхнего города, сливаясь в радужную палитру в дымке позднего рассвета.
Харан посмотрел на город и сплюнул от злости.
— Тепло, — проворчал он. — Комфорт. Горячая вода. Хорошая еда и чистая одежда. Мягкие постели, мыло, звуки волынки. А мой брат лежит в промерзшей грязи!
— Такова система, — поморщился Лок. Он был одним из новичков. Перекладывая снаряжение с одного плеча на другое, он пробурчал: — Одни имеют все, а другие ничего. Хотя таких гораздо больше. Так всегда было.
— И так будет всегда, — угрюмо закончил Харан. — Мы будем есть, спать, рождаться и умирать в нищете. Это — закон природы.
— Это закон преисподней! — Визар сердито покосился на яркие огни. — А почему бы нам не изменить этот закон? — выпалил он. — Просто пойти туда и взять немного того, что нам нужно и чем они не могут воспользоваться. Когда я вспоминаю о Крине, то…
— Как он? — поинтересовался Лок. — Ему не лучше?
— Улучшения не будет до тех пор, пока ему не вживят трансплантат. — Визар оторвал взгляд от города и посмотрел вперед. — Он может двигать только головой и руками. И то его можно считать счастливчиком. Если бы Эрл не купил лекарства, чтобы нейтрализовать яд зардла, то Крин давным-давно бы уже умер.
— Нет, не умер бы, — поправил брата Харан. — Он бы был жив и здоров, но мы бы до конца своих дней носили ошейники.
Харан остановился, так как дорога раздваивалась. Одна тропа поворачивала в неглубокую долину, а другая уходила к горам, неясные очертания которых вырисовывались вдали.
— Куда пойдем, Арн? Налево или направо?
— К горам, — показал Арн и, когда Харан повернул направо, добавил: — Два к одному — плохой обмен. Сейчас у вас еще есть шанс убраться отсюда подобру-поздорову.
Визар с горечью отмахнулся:
— Это если нам повезет. Если мы найдем зерд. Если он окажется достаточно большим, чтобы нашей доли хватило на операцию Крину. Если у нас после этого еще останутся деньги купить три билета на полет в космическом корабле низшим классом. Арн, тебе не кажется, что здесь слишком много «если»?
— У Крина было бы не меньше проблем, если бы вы продали себя в рабство, откуда затем ему пришлось бы выкупать вас. — Арн оглянулся на поселок, за которым уже еле виднелись городские трущобы. — Какие у них условия? Они согласятся сделать операцию Крину, если вы не продадите себя?