На танцы бегали, дрались с другими волчатами — после танцев, возле летнего кинотеатра и просто так. Пакостничали по мелочи: то белье с веревок воровали и сбрасывали в колодцы, то вяленую рыбу тащили из сушилок и поедали практически на месте преступления, то варенье из погребов, то картошку — чтобы запечь в углях на рыбалке.
Иногда ловили мышей и ежей — мерялись, кто больше — а потом забрасывали дохлятину через заборы во дворы соседей. Старались никого не обделить. Доставалось и Поэтессе — Светозар к ней ежей забрасывал, мыши за ветки живой изгороди цеплялись, не долетали.
В саду Поэтессы, кроме калины, еще какие-то деревья росли, изгородь, на которой мыши висли, была из терновника, а внутри просматривались яблоня и груша, но за ними не лазили — фруктов летом хватало. А вот калину матушка Светозара считала практически своей собственностью — когда-то попросила у матери поэтессы разрешение запас на зиму собрать, потому что плодов слишком много, все равно птицы расклевывают, и, с тех пор, жила в уверенности, что имеет право на урожай. Сама не ходила, отправляла детей. Сначала Светозарова брата, а потом и Светозара, когда подрос.
Поэтесса сбору калины не препятствовала, и даже за ежей не ругала. Светозар с братом обычно лезли через терновник, цепляясь за ветки дерева, а потом она их с мешками через калитку выпускала. Мелкая белая волчица к Светозару с братом никогда не подходила — посматривала издалека, прижимала уши, когда они слишком громко кричали или быстро бегали. Не спускалась с веранды, а, насмотревшись, пряталась в дом.
Калина сушилась на кухне, в сенях, перетиралась с сахаром, заливалась мёдом и служила семейству и чаем, и лекарством от простуды. Светозару запах не нравился, но матушка прикрикивала, и заставляла пить — запаренную сушеную просто так, или с мёдом, если начинал кашлять.
В девятом и десятом классе Светозар дракам уделял больше времени, чем ловле ежей и мышей. Повзрослел, начал на волчиц заглядываться, красовался, надеясь, что где-нибудь обломится, но не обломилось. Девицы в Ромашке себя берегли, знали, что иначе замуж не возьмут, а разведенки и вдовы с молодым альфой связываться не хотели — не такое Светозар сокровище, чтобы получать вдобавок ворох проблем.
Закончив школу, Светозар отработал лето на сенокосе и уборке урожая, отгулял праздники, и осенью ушел в армию. А калину в саду поэтессы не собрал — ее после морозов рвали, а какие в Лисогорском воеводстве в октябре морозы? В иные дни на солнышке загорать можно.
Матушка побеспокоилась, перед армией Светозара сговорила — нашла ему девицу-волчицу на год младше, скромную, выносливую и работящую. Волчица Светозару не особо глянулась — ростом почти с него, чернявая, лицо суровое — но матушка сказала, что с лица воду не пить, родители девицу держат в строгости, а здоровье у нее отменное, крепких волчат родит.
Батя в свадебные дела не лез, и Светозар решил покориться воле матушки. Обменялся с девицей плетеными браслетами: ей отнес с прозрачными стеклянными бусинами, символом чистоты, получил взамен с куриными божками, заговоренный на силу и удачу. После посиделок поцеловались пару раз, и Светозар уехал в далекую даль с вещмешком. К армейским будням, казенным харчам и муштре.
Перед отъездом, когда в военкомате первые бумаги оформили, батя Светозару сказал:
— Пойдем, пройдемся.
Пошли, шурша осенними листьями — облетала пожелтевшая слива и вишня. От перекрестка свернули вправо, медленно поднялись на горку. Батя плохо себя чувствовал, постоянно жаловался, что голова болит. Матушка в доме шуметь запрещала, но толку от этого не было.
Когда на горизонте замаячила стела мемориала, батя заговорил:
— Война эта давно идет. И конца и края ей не видно. Может, при твоей жизни если не закончится, то хотя бы утихнет. Я мирного времени точно не застану.
Светозар не знал, надо ли что-то говорить, промолчал. Бате виднее. У них, в Ромашке, лисиц жило мало, терактов не случалось, схронов в лесах не было — Камул миловал. За пределами этого уютного мирка, где дохлые ежи и кража варенья были серьезными проблемами, кипела совсем другая жизнь.
— Рыжие лисы неуёмные, — объяснил отец. — Они и волков во враги записали, и своим кремовым собратьям мстят за дружбу с людьми, и с медведями-пещерниками регулярно цапаются. Помни — им доверять нельзя. Могут подольститься, подложить лисицу... а потом получат то, что надо, и застрелят в постели, избавятся от соучастника и свидетеля. Пойдешь служить — служи. Выполняй приказы, хоть сто раз они тебе дурными покажутся, но выполняй. Не изменяй присяге. Нельзя со стороны на сторону бегать, ни там, ни там своим не будешь. Служи. И ничего не бойся. На твоей стороне правда.