— Но как же тогда…
— И хватит об этом. У тебя еще будет время подумать, а я сказал достаточно. Кстати, ты так и будешь поджаривать свою статую до полной готовности или хочешь получить меч немедленно?
Млый подергал меч за теплую рукоятку — клинок не подался ни на сантиметр.
— Еще долго, — признался он.
Дасу легонько отодвинул его плечом и сделал короткий взмах руками — идол рассыпался, обернувшись горкой золы.
— Опять магия, — тихо сказал внимательно наблюдавший за ним Млый.
— Опять сила представлений о том, что можно сделать простой волей. Ну, так как, пойдем?
— Будем скитаться по Нави, искать проход в Явь? Мне теперь кажется, что его просто не существует.
— Отчаянье рождает поражение, — напомнил Сторожич. — Надежда — победу.
— Я уже устал надеяться, — признался Млый.
— Но ты же не остался в городе. Ты же стремился покинуть его. Зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Млый. — Наверное, по привычке.
— Вот и пошли. Мне кажется, что твое путешествие скоро закончится.
— С чего это ты так решил? — Млый старался не отставать от дасу. — Здесь ничего не напоминает о реке с мостом, местность совсем другая. Тогда моря даже близко не было.
— А где ты видишь море?
Млый обернулся и оторопел — не горы, а холмы окружали его, в воздухе не чувствовалось даже слабого запаха соли, зато очень далеко, так что можно было подумать об обмане зрения, различались два кружащих в небе силуэта, они могли принадлежать только птицам.
— Если одна из птиц Магур, то кто же вторая?
— Приглядись внимательнее, разве ты уже не узнаешь друзей?
— Но в Нави нет других птиц.
— А если мы сейчас оказались у границы с Явью?
— Тогда это Гамаюн и Алконост, — отказываясь верить глазам, тихо сказал Млый. — Неужели?
— Возможно, — шедший впереди Сторожич вдруг остановился. — Не нравится мне эта низина, — признался он. — Что-то здесь не так.
— Низина как низина, — Млый торопливо обогнул дасу. — Дай лучше впереди пойду я.
Они спустились с холма, и теперь силуэты птиц пропали из виду. Широкая плоская низина тянулась на несколько километров, дальше виднелся подъем. Если не задерживаться, то через какое-то время, поднявшись на противоположный край, можно будет убедиться, прав был Млый в своих предположениях или нет. Но следует торопиться, иначе птицы могут улететь.
Чем дальше Млый и Сторожич углублялись в широкую ложбину, тем все ощутимее становилось колебание почвы под ногами.
— Здесь водятся болотные львы? — на ходу, не оборачиваясь, спросил Млый.
Про себя он решил, что даже если здесь живет болотный лев, то отступать он не будет. Сумел ведь он в прошлый раз избежать ловушки, сможет и сейчас. Главное, не останавливаться.
— Нет, здесь что-то другое, — Сторожич попытался придержать Млыя за рукав, тот нетерпеливо отмахнулся.
Если граница с Явью рядом, рассуждал он, то ничто уже не сможет остановить меня. Нет, только вперед!
Пару раз он проваливался по щиколотки в жидкую грязь, но старался не останавливаться на одном месте и быстрее переносить тяжесть тела с одной ноги на другую. Под тонким слоем почвы чувствовалась зыбкая трясина, но цель была так близка, что риск казался оправданным.
— Берегись! — услышал он за спиной голос Сторожича, и это было последнее, что он услышал.
Тонкий торфяной ковер вдруг расступился прямо перед ним. В какое-то мгновение Млый еще мог избежать опрометчивого шага вперед, упав на спину, но сделать этого не успел. Из открывшегося черного окна на поверхность с тяжелым всхлипом поднялась чашечка гигантского растения, и ступня Млыя угодила на скользкий лепесток. С таким же успехом он мог наступить на мокрое стекло. Потеряв равновесие, он вдруг ощутил себя летящим в открывшееся жерло. В разом наступившей темноте Млый падал, скользя по необъятному влажному склону, все ниже и ниже. Живой колодец (а он был именно живым) пульсировал под ним каждой клеточкой, вибрировал и вздрагивал, направляя его к какой-то одному ему известной цели.
Это — конец, успел подумать Млый. Отсюда уже не выбраться!
Взгляд успел перехватить уменьшающийся пятачок чужого неба с горящими даже днем бледными звездами, и тут же наступила полная темнота. Цветок захлопнул свои лепестки. А Млый все продолжал падать.
Он ожидал, что внизу будет вода и придется барахтаться во мраке, продлевая последние секунды жизни, но съехал по мокрой горке на вполне твердую и упругую поверхность. Удар был мягким, его лишь бросило вперед, так что он очутился на четвереньках.