— Мужик, мелочи не будет?
Он не ответил, лишь зыркнул на молодых здоровых парней так, что те, тихо извинившись, растворились в толпе. Ноги сами понесли наверх, захотелось чистого воздуха. Но и наверху его не было. Другая сторона улицы только называлась «другой». На самом деле все здесь было точно так же.
Желание спрятаться, хоть на мгновение забиться в угол, передохнуть от безумия царящего вокруг, стало невыносимым. И он рванулся в ближайший магазин.
В магазине было тихо и безлюдно, особенно если сравнивать с уличной суетой. Дверь закрылась с предательским треньканьем. Кот обернулся. Над дверью висел, подрагивая, колокольчик. Подвешен был так, что войти или выйти незамеченным было невозможно.
— Вы что-то хотели? — поинтересовался сзади мягкий мужской голос.
Оборотень затравленно обернулся. Перед ним стоял крепкий бородатый мужик в кожаных штанах и черной рубахе. На голове у мужика была намотана пестрая тряпка. Кот окинул взглядом пространство магазина. Вокруг стояли вешалки с мешковатыми костюмами цвета леса. Вдалеке на стене виднелись полки с тяжелыми ботинками.
— Переодеться, — быстро отозвался Кот.
Костюм он подобрал почти сразу. Штаны и рубаха не сковывали движений и были снабжены массой карманов, которые избавляли от необходимости тащить что-то в руках. Он закатал рукава, упрятал штанины в тяжелые высокие черные ботинки. «Обувь американского спецназа», как объяснил бородатый. Со шнуровкой этой обуви правда пришлось повозиться, но сообразил быстро, затянул как надо. Ботинки сели как влитые.
Из-за вешалок высунулась бородатая рожа, помахала рукой.
— Все в порядке?
— Даже лучше, — кивнул Кот.
— Расплатиться можно здесь, — поманил продавец.
Кот вышел к кассе. Когда доставал деньги, взгляд зацепился за полку под стеклом. Здесь лежали разного вида ножи. Внимание привлекли массивные черные клинки. Он потянулся за одним из них, рука ткнулась в прозрачное твердое стекло.
— Что, ножик приглянулся? — поинтересовался бородач.
— Дай-ка вот этот глянуть.
— Смерш три, — непонятно сообщил торгаш, доставая клинок.
— Имя что ли у клинка такое? — догадался Кот.
— Оно самое, — усмехнулся торгаш в бороду.
— Нож не меч, кто ж им имена дает?
— Завод-изготовитель, — расхохотался продавец. — Странный ты мужик.
Слушать, а тем более дискутировать о своих странностях Кот желания не имел. Потому молча сгреб с витрины клинок. Ручка легла точно по руке. Пальцы обожгло давно забытым чувством. Оборотень взмахнул рукой, пытаясь вспомнить движение. Вышло паршиво, коряво, словно у курицы, которая захотела взлететь. Сзади хохотнул бородатый. Не обращая на него внимания, Кот сделал второй взмах. И тут же понял свою ошибку. Стараясь исправиться, отключил разум, заставляя тело двигаться на рефлексах. Память у тела лучше, чем у головы. Если вспомнило, как ходить на двух ногах и говорить по-человечьи, значит, и остальное вспомнит.
Рука легким движением ушла вперед, рванулась вверх. Удар справа, обратно слева. Обманка. Он не заставлял больше себя двигаться, скорее почувствовал, как вслед за рукой заработал корпус. Выпад, шаг в сторону, тело уходит от встречного удара. Рука сама собой рвется вперед.
Кот остановил движение, глянул на торгаша. Резким, но легким, словно невесомым ударом загнал клинок лезвием точно в щель между витринами. Бородатый по поводу витрины возмущаться не стал. На покупателя смотрел теперь по-новому, со смесью любопытства и уважения.
Оборотень поглядел на витрину, ткнул пальцем в соседний клинок.
— Этот.
Бородатый ловко вытащил из-под стекла другой нож, подкинул на ладони и лихо метнул покупателю. Тело отклонилось в сторону, рука метнулась навстречу летящему ножу, сдернула его с намеченного пути.
Кот с прищуром глянул на продавца. Не прост борода. Не такой валенок, как показалось. Знает, чем торгует. Прорезиненная рукоять легла намертво. Черное толстое лезвие смотрелось теперь, словно грозный коготь, который по какой-то причине заменил человеку кисть.
— А этого как звать?
— Гюрза, — отозвался бородатый. — Если был бы с гардой, считай боевой. А так вроде как разделочный. Мяско резать, хлебушек пилить. Разрешения на ношение не требует.
— А это мне, мил человек, по барабану. Главное, чтобы тебе это продавать можно было. А уж разрешение на ношения я сам себе дам.
Кот снова сделал выпад. Один, другой. Лезвие дернулось точным ударом, легко сверкнуло, уходя по касательной. Выпад, обманка, выпад. Разворот. Кот двигался так, что на него хотелось смотреть, как на профессионального танцора, что исполняет сольную партию. Движения оборотня были мягкими, гладкими. Он словно играл, но каждое такое игривое движение, каждый выпад был выверен и просчитан до миллиметра. Танец одиночки завораживал, притягивал. И партнера в этом танце у Кота не было и быть не могло, потому что каждое движение для любого партнера обернулось бы смертью.
Бородатый смотрел на кружащего перед витриной Кота с той зачарованной любовью, с какой змея смотрит на факира с дудочкой. Оборотень сделал последний выпад. Повернулся к прилавку, но нож не бросил, задержал в руке.
— Понравился, — улыбнулся бородач с каким-то новым оттенком. — Вижу, что понравился. Берешь?
— Беру, — кивнул Кот. — И первый тоже. Сколько там с меня?
— Все вместе, — продавец застучал пальцем выбивая и суммируя что-то на кассе.
Кот молча положил перед ним банковскую пачку с тысячными бумажками.
— Сам отсчитай сколько надо.
Бородатый поглядел с еще более уважительным оттенком. Молча отсчитал купюры, сделав пачку заметно тоньше. Тренькнул кассовым аппаратом, сунул чек и сдачу.
— Не надо, — покачал головой оборотень.
Бородатый пожал плечами, достал какие-то бумажки и пакет, протянул Коту.
— Это документы на ножи. А здесь ваш костюм, в котором вы пришли.
Оборотень глянул на мешок, в котором упокоился заказанный старухой по какому-то каталогу адидасовский костюм, покачал головой.
— И этого не надо. Оставь, может сгодится. А не сгодится, выброси.
Бородатый пихнул мешок под прилавок, туда же сунул чек, сдачу и документы.
— Если передумаешь, заходи, — пояснил Коту. — Здесь лежать будет.
— Не передумаю.
Он развернулся и пошел к выходу. Уже у дверей его нагнал голос бородатого торгаша.
— Погоди.
Кот остановился, повернулся с ленивой грацией. Бородатый вышел из-за прилавка, поспешно подошел к оборотню. Заговорил тише, чем прежде.
— Ты откуда такой вообще?
— Издалека.
— А сюда на долго?
— Как получится.
— От чего зависит? — борода прищурился.
Оборотень передернул плечами.
— Пока не помру.
— Умирать пришел?
— Пришел, потому что позвали. А умирать… Как получится.
Бородатый совсем понизил голос, перешел на шепот.
— Ты это… Если посерьезней чего понадобится, обращайся. Есть возможность. Правда без документов. Но тебя это, я вижу не заботит.
Кот окинул взглядом продавца и подмигнул:
— Я подумаю.
Прогулку на этом решил закончить. Назад возвращался уже спокойнее. Не то пообвыкся, не то с двумя ножами и в удобной одеже почувствовал себя увереннее.
Старуха встретила недовольная.
— Где ты столько времени? Я уж не знала чего думать.
— А ты бы на кофейной гуще погадала, — ядовито посоветовал Кот. — Или на бараньей лопатке. Тут бы и узнала где я и что со мной. Или уж и на это кишка тонка?
— Поговори еще, — проворчала старуха, но спорить не стала.
Прошла в номер, к столу. Там уже стоял заказанный в местном ресторане обед. Кот сел к столу, втянул носом пряные ароматы. Рот наполнился слюной и оборотень схватился за ложку, принялся за суп.
— Ты, старая, я гляжу, кучеряво живешь, — сказал между делом, хлюпая бульоном. — Я сегодня по городу походил, поглядел. Честно сказать, удивился. Ты ж всегда в глуши по избушкам на курьих ножках. А тут в самом центре города. Да не просто города — столицы. Не ожидал.