Лэля не была против, но у нее появились вопросы, которые ранее, когда только пришла в себя, в голову не приходили.
— Почему ты помогаешь мне, Захар? Мы были знакомы ранее, я просто не помню? — нахмурилась она, прижав виски пальцами, будто этим могла бы взять под контроль вращающийся мир.
— Нет, мы не были знакомы, Лэля. Но разве это значит, что я не могу помогать тебе? — его голос звучал очень мягко и по-доброму.
Но, несмотря на тон, у нее отчего-то возникло ощущение, словно бы он совершенно не собирается говорить то, что она пытается узнать.
— Это ведь все стоит денег, да и время твое… У тебя же и другие дела есть, которыми ты заниматься должен… — с трудом формулируя мысли, облекая в слова то, что не так и легко в голове выстраивалось в какие-то логические цепочки и картины мира, выдохнула она, с тяжелым вздохом уткнувшись лицом в ладони.
Почему-то после того сна утром на нее навалилось какое-то отчаяние, потерянность. Она не понимала, что делать нужно, как правильно, и что, в принципе, ждать от ситуации… А неопределенность пугала не меньше слепоты… Вернее, вкупе с этой темнотой, еще сильнее.
Захар не ответил сразу. Она услышала, как он чем-то грюкнул, будто чашки небрежно на стол опустил, и керамика звякнула о стол. Отодвинул соседний стул, она почувствовала, как он сел совсем рядом с ней. И тут его руки обхватили ее ладони, потянув те вниз. Могла бы — посмотрела ему в лицо, а так… просто повернулась в ту сторону, где ощущала мужчину.
Захар же крепко обхватил ее ладошку своими пальцами, сильно, надежно как-то. И вдруг поднял правую руку Лэли, прижав к своему лицу так, как она сама утром просила, а он не сразу позволил. Будто уловил всю ее растерянность и страх, и вот так вот позволял «следить» за ним и их разговором.
— Я взрослый человек, Лэля, и сам определяю, что для меня важно и первостепенно. Кроме того, хочешь — верь, хочешь — нет, а я ждал тебя, — он словно усмехнулся, говоря об этом, она ладонью ощутила. — Знаю, странно звучит. И, тем не менее, некоторое время назад я понял, что ты появишься и моя задача, возможно, одна из самых важных, что вообще в жизни были, — помочь тебе, приложив все силы и умения. Так что я собираюсь это сделать. А ты прекрати бояться, хорошо? Нечего. Не тебе, лэля. Со всем помогу!
Он как-то по-разному произносил это простое слово из четырех букв.
Иногда — как имя, а временами, будто настолько ласковое обращение, что ей прижмуриться хотелось от тепла голоса этого мужчины, некой, кажется, вообще непривычной ей нежности и… чего-то еще, чего она пока понять не могла. Но это так глубоко и звонко отзывалось у нее внутри. Словно в спинном мозге или в непознанном участке ее сознания, забытом, древнем…
Посмотреть бы на него! В глаза Захару… Интересно, какого те цвета? Но пока все, что ей было доступно, — вот так касаться его щеки, чувствуя, как движется его скула и губы, когда он с ней говорит, как задевают ее пальцы кончики его ресниц. И вслушиваться в малейшие оттенки глубокого голоса этого мужчины, пока ей вовсе непонятного, но от того не менее завлекающего.
А от обилия таких странных и непонятных, непривычных и даже камерных, словно изолированных ощущений, из-за отсутствия зрения все воспринималось очень остро, и по спине шла неведомая ей жаркая дрожь. Страх уже в самом деле пропал. Тот нечто иное вытеснило из ее души… Что-то такое объемное, непонятное еще, но невероятно светлое и теплое… и сладко-золотистое, наверное, как мед, которым Захар ее утром кормил. Только сладость эта от его слов и прикосновений теперь не по рукам Лэли текла, а будто по ее душе и сердцу.
— Хорошо, — едва слышно выдохнула она, почему-то затрепетав от всего, что не могла пока осмыслить, лишь чувствовала, какими-то глубинными фибрами осязала. — И если ты считаешь, что мне МРТ нужно, давай сделаем… — было странно как-то так объединять себя с кем-то в действии.
Тоже непривычно. Такое чувство, что ранее ей не доводилось являться частью некой общности. Но так ведь не бывает? Все живут среди людей, да и она же отголоски какие-то в голове улавливала, Захару говорила что-то такое, отвечая на вопросы. Непонятно…
— Значит, сейчас пообедаем на веранде, погода хорошая, а то я так тебя до двора и не довел. И поедем, — все с той же улыбкой, похоже, довольно решил Захар, не торопясь отпускать ее руку и прерывать соприкосновение их кожи. Заодно подтвердил ее догадку, что уже и договорился в том самом центре… Не могла пока решить, как относиться к этому. Вероятно, ему и правда виднее.