— Я тебя выведу из этого леса, бесценная, — тихо прошептал Захар ей на самое ухо. Едва-едва слышно. Обхватил плечи сильнее, приподнял и посадил к себе на колени, уже полноценно обняв. — Есть один способ, если не испугаешься и мне доверишься… — таким голосом, будто и правда считал, что она может в нем сомневаться, тихо предложил мужчина.
Это так поразило Зоряну. И в груди словно обожгло от его припрятанной печали, необъяснимой для нее! Вспомнилось, как для самой отчего-то невероятно важным было, чтоб ей верили. И именно он! Не помнила, откуда этот страх недоверия, но хотела отчаянно, чтобы никогда не сомневался в ней и ее словах. Вот и ему теперь возжелалось подарить такую же твердую, непоколебимую уверенность, как Карпаты, что их окружали, даря укрытие.
— Захар! Я тебе всегда верю, неужели ты сомневаться можешь?! Безотчетно и безусловно, любимый! — без колебаний заявила Зоряна.
Ему хотелось бы, чтоб было именно так! Более всего в этом мире Захар желал, чтобы она ему верила и доверяла. Его любимая, его лэля, его жена. Верила даже тогда, когда поймет, каков он истинный. И это было тем, чего он до сих пор страшился и избегал всеми силами…
Как мог, сдерживался и не давал прорезаться своей сущности, особенно с тех пор, когда Зоряна начала вновь видеть. К счастью, и луна, идущая на спад, облегчала Захару задачу.
Однако сейчас, практически осязая и впитывая тоску и растерянность любимой женщины, он четко осознал: его страхи вторичны. Есть нечто более существенное. Несмотря на собственные сомнения, желание или попытки утаить что-то, было важнее ей помочь полностью восстановить свою личность.
И… не то чтобы Захар действительно имел уверенность в стопроцентном успехе, но существовал один вариант, который можно испробовать сейчас, когда отдельные воспоминания стали возвращаться к Зоряне.
Истинное имя — это основное и самое важное, то, от чего можно отталкиваться. Точно как и эпизоды с матерью, про которые она вспоминала чуть раньше. Все то, что могло послужить путеводной нитью в мире теней на той стороне. Там, где все они, как на ладони, предстают сами собой. Там, где можно увидеть и себя, и других настоящими. И ничего не скрыть в той стороне, даже из лучших побуждений, и от самых любимых…
Готов ли он был настолько открыться своей Зоряне? Показать всю свою сущность?
Глядя на то, насколько собственное неведение о прошлом и ее сути выбивает любимую из колеи, насколько она дезориентирована и растерянна, Захар четко понимал, что вопрос даже не стоит. А одну он ее туда отпустить не мог, затеряется, не найдет дорогу назад, в реальный мир.
Ради любимой он был готов на все. Без оговорок, уточнений или исключений.
И до невероятного сильно Захару хотелось верить, что эти же слова про доверие и любовь Зоряна повторит потом, узнав его истинного.
— Что ж, тогда нам есть, что попробовать, — прошептал он ей в волосы, нежно перебирая пряди. Задумчиво смотрел на языки огня, изглаживающие поленья в камине.
Им обоим придется заглянуть в глаза своим страхам, ничего при этом, по сути, не делая. Но без признания своих слабостей невозможно движение вперед в чем бы то ни было, Захар это понимал. А любимой он желал помочь и вопреки этому.
Ей снился сон…
Вокруг было темно настолько, что она ничего не видела, даже своих рук, которые поднесла к самому лицу. Будто вновь ослепла. Только эта «слепота» была иной, беспросветной, темной, без малейшего проблеска серости или любого иного оттенка.
Зоряна спала? Кажется, да… Она не была уверена, но вроде бы понимала, что это действительно сон… Или нечто сродни тому. И в то же время внутри нее существовало знание — вокруг нечто есть. То, что неподвластно ни воле, ни силе, ни знаниям Зоряны. Нечто неизмеримо более зрелое, мощное и объемное, нежели она сама.
Сохранять хоть какое-то подобие спокойствия помогало лишь то, что рядом Зоряна ощущала присутствие Захара. Нет, любимого она тоже не видела, но четко улавливала его уверенное и спокойное равновесие, а еще тепло руки, которой муж обнимал ее. Даже во сне.
На ней была сорочка, та самая, что подарил Нестор, расшитая обережными символами. Захар сам надел на нее именно эту сорочку перед тем, как спать уложил. И во сне Зоряна в ней же оказалась.