И как-то синхронно, не сговариваясь, они одновременно ступили на мост босыми ногами, уже не опасаясь, — им нужно было на ту сторону, сейчас ясно это знала.
Как и то, что очень верно та женщина вопрос ей задала: кто ты и каковы твои корни? Это важно: их род, их связи с прошлым, не приняв которого, не построить счастливого будущего. Потому что все прошлое семьи — часть их самих. И Захар тоже это теперь понял, кажется, хоть словами и знал до этого, но с другого угла глянул, приняв душой наследие своего рода. Оба успокоились, ступая по скользкому и шаткому мосту из калины, держащемуся только на их доверии и любви…
Проснулась так, как из озера выныривают! Задыхается, непонятная дрожь и трепет внутри.
Рывком поднялась в постели, ощущая, что Захар потянулся за ней. Сорочка сбилась, оплелась вокруг ног, запуталась, но не сползла, защищала ее от всего плохого даже во сне, помогала вспомнить. Как и ее муж… настоящий, предками и родами признанный! И что, что во сне?! Зоряна не сомневалась в истинности того, что ей приснилось.
— Захар! — обернулась к любимому, чувствуя, как бурлит, переполняет внутри все, что узнала и вспомнила.
Глянула на руки — крови не было, как и порезов. Зато очень четко и явно проступила одна из линий рисунка ладони. Провела по той зачарованно пальцем.
— Ммм, ненаглядная? — зевнув, он устроился удобней, подбив подушку себе под голову и перевернувшись на бок.
Было заметно, что мужа как раз веселит ее взбудораженное настроение и то, с каким недоверием и восторгом она сейчас воспринимает все.
— Это все!.. Это!.. — у нее не было ни слов, ни собранности, чтобы сейчас толково изложить свои эмоции. Но самих этих ощущений и переживаний — бездонное море, казалось!
Захар рассмеялся, похоже, искренне довольный такой реакцией Зоряны.
— Вспомнила, зоренька моя? — обхватив ее за пояс обеими руками, притянул к себе на грудь.
Она со схожим смехом позволила это, уперевшись в плечи любимого. Поймала его ладонь, чтобы там такую же линию рассмотреть. Прижалась к ней губами.
— Вспомнила! — хоть как-то выплеснула это из себя, засмотревшись в глубокие темные глаза, сейчас, как ни странно, совершенно без всяких теней! Будто Захар те в обмен на ее воспоминания в мире сна оставил. И это лишь добавило ей легкости и радости, независимо от того, насколько непростым и тяжким прошлое выдалось. Само осознание своей цельности и целостности, восприятие и знание делали это событие прекрасным!
— Хорошо… — голос любимого стал ниже, хриплым.
Он и сам засмотрелся на нее, впитывая, поглощая своими колдовскими глазами это счастье и радость Зоряны, всю ее целиком. От чего у нее горло перекрыло новым вздохом, огнем растеклось по спине и животу. Стало невыносимо жарко!
И не смогла осознать тот миг, когда буквально кинулись друг к другу, внезапно вспомнив все страхи и сомнения! Захлестнуло радостью от понимания, что справились и им такое счастье — быть вместе — даровано!
Захар перевернул, подмял ее под себя, одним движением оказавшись сверху, а она подобно лозе его оплела руками и ногами, даже волосы, и те за плечи и руки мужа цеплялись, стараясь крепче связать, ближе к Зоряне притягивая! Ее он! Целиком и полностью!
Сорочка сбилась на живот, с груди Захар ту стаскивает, целует, прикусывает соски, как пирует ее грудями. Ткань вся на поясе, но им не до того, с трудом руки высвободила из широких рукавов, и вновь его обнимает! Такая жадная по нему, что сил нет сдерживаться. И уже Зоряна любимого кусает и царапает, ближе притягивая, оставляя на нем следы.
— Мой! — на него свои права заявляет, будто жизненно необходимо это вслух озвучить! Обхватила руками за плечи, притянула так, словно не выживет, если он отстранится хоть немного.
— Твой! — с рыком соглашается муж, горловым стоном.
Вонзается в ее тело своей плотью, распластав Зоряну под собой, а она ка растеклась по нему. Сама навстречу подается, вбирая в себя его член, эту дикую, неконтролируемую обоими вспышку страсти и совершенно необъяснимой потребности! Когда не в животе, в груди и в горле этот страстный голод, который с жарким криком и стонами мешается! И нет сил дышать, если его не утолить! Как жить дальше без его следующего толчка, не представляет! И не кричать — сил нет! Слишком хорошо! Все тело золотистым медом удовольствия затапливает…
С грудным стоном Захар упал сверху, придавил. А ей так хорошо — век бы под ним лежала, никуда не дергаясь. Оба задыхаются. Мокрые от испарины, оглушенные собственным счастьем, которого ни один из них от жизни не ждал и не надеялся даже. Муж чуть приподнялся, уперевшись локтями в подушку по сторонам от головы Зоряны, целует ее губы, веки, щеки, теперь уже легко и сладко… Встретились глазами и… в голос рассмеялись от того, что с избытком эта эйфория из них выплескивается обоюдным обожанием…