Вот бы мне так: захотел — вырастил рога… — Он подумал. — Впрочем, женюсь, они и так вырастут. А вот крылья не помешали бы. Или пистолет на пузе.
Алиссон улыбнулся, а летчик вдруг завопил во всю мочь, так, что Норман вздрогнул:
— Эй, Тихий, рога себе зачем соорудил?
— Не ори, они реагируют не на звук и радио, только на мысленный зов. А рога вполне могут играть роль вибрисс. Может быть, это проявление какого-то этапа эволюции драконов, но сдается мне, что рога выращены специально для связи с нами. Чтобы преодолеть высокий порог мысленного восприятия… Сейчас проверим.
Алиссон подошел поближе к рогам — Тихоня лежал смирно в отличие от стрелка, который то и дело поднимал голову и поглядывал в сторону тарахтевших на горизонте вертолетов, — машинально передал мысленный привет и постарался легко и четко представить голову суперзавра без рогов. Затем пририсовал к ней рога и поместил рядом фигуру человека.
Ответ последовал сразу же.
Алиссона растянули, как резиновую куклу, до толщины карандаша, так что голова вошла в облака, а ноги — глубоко под землю, затем ноги отпустили, и удар в заднее место бросил его в космос. Короткая темнота, боль в позвоночнике, отчетливый хруст костей, верчение огненных спиралей — и вот он уже сидит верхом на суперзавре, ощущая в теле странную раздвоенность, даже «растроенность». Суперзавр смирно стоит в стаде таких же исчадий ада со всадниками в «седлах», только всадники эти не люди, а жуткие монстры, закованные не то в каменно-керамическую, не то в металлическую броню.
Больше всего они напоминали разрубленного пополам, до пояса, гигантского пещерного медведя. Обе половины (размер всадников соответствовал размерам «коней» — суперзавров, рост их достигал никак не меньше ста двадцати метров), опиравшееся на одно седалище, имели по две бугристые лапы и тяжелые медвежьи головы, вытянутые вперед, с крутыми лбами, на которых светилось по одному желтому щелевидному глазу. Многосегментные «латы» всадников отсвечивали тусклым золотом, покрытые на первый взгляд слоем полупрозрачного стекла, а в центре каждого сегмента торчал раскаленный до оранжевого свечения острый шип.
Алиссон, как зачарованный, разглядывал фиолетовую, почти черную, равнину с рядами суперзавров, молчаливых всадников, горы на горизонте, похожие на искусственные сооружения, и снова поймал себя на ощущении, что видит всю эту картину как-то своеобразно не из одной точки, вернее, не одной головой. Глянул вниз, на свои ноги, и обомлел: он увидел обтянутые «стеклянным металлом» громадные, бугристые конечности, заканчивающиеся чем-то вроде копыт. А руки — четыре толстые, бликующие глазурью лапы — держались за высокую переднюю стенку «седла» суперзавра.
В следующее мгновение невероятная картина пропала, Алиссон всплыл сквозь кипяток сознания на поверхность реальности и ощутил себя стоящим у морды суперзавра. Голова слегка кружилась, поташнивало, но отрицательных ощущений, подобных первым, от контактов с драконами не было. Панспермиты и в самом деле «подстроили» свои мыслепередатчики под параметры «приемников» в головах людей.
Палеонтолог оглянулся на Кемпера, топтавшегося сзади.
— Ты тоже видел — Что именно?
Алиссон вспомнил зловещие фигуры, оседлавшие суперзавров, и сглотнул горькую слюну. Каждое живое существо подчиняется закону соответствия среды и организма, поэтому рыбы могут жить только в воде, а птицы в воздухе, но представить среду, сформировавшую этих биторсных монстров, было невозможно.
— Всадников Апокалипсиса?
— Кого? Нет, не видел. Обычный набор — призрачные тени, фейерверк, космос… Что за всадники?
— Потом расскажу. Иди к своему альтер эго — Индре, мой Тихоня настроил пси-резонанс со мной, может быть, Стрелок сделал то же самое для тебя. Только вопросы задавай не словами, а образами.
Кемпер, заинтригованный, ушел ко второму дракону, не удержавшись, чтобы рявкнуть:
— Опусти голову, скотина! Да не вздумай дергаться или стрелять из своей пушки, я тебе не мишень в тире.
Норман покачал головой, глубоко вздохнул, собираясь с духом, и представил двухтуловищного медведеподобного «динозавра» на панспермите, сопроводив образ эмоциональной вопросительной интонацией.
Тихоня ответил не сразу. Прошла минута, прежде чем на Алиссона обрушилась пузырящаяся волна эмоций животного, ЧУЖИХ эмоций, из которых Норман уловил только одну знакомую — недоумение. Затем последовал тот же набор ощущений: растягивание в струну, «выстрел из рогатки», падение, шум полета — хотя никуда он, конечно, не летел, и финальное ощущение — палеонтолог сидит на суперзавре, но уже не в виде монстра, а как нормальный человек в седле лошади. Под ногами дракона — твердая, белая, как кость, поверхность, над головой — чужое небо с мириадами ярких звезд, и впечатление такое, будто он сейчас прыгнет в небо и полетит.
Алиссон повернул голову и увидел рядом второго панспермита, всадником которого был знакомый двутелый урод. Ксенурс — пришло на ум название существа, составленное из двух латинских слов: xenos — чужой и ursus — медведь. Существо поманило человека лапой — жест был вполне понятен, второй лапой похлопало суперзавра по шее, и в тот же миг они исчезли — всадник и конь. свет перед глазами померк…
Зрение вернулось через две-три секунды, но слабость и тошнота от мощной волны пси-излучения Тихони прошли не сразу. Алиссону показалось, что взгляд дракона выражает добродушие и сочувствие. Было ли так на самом деле, неизвестно, однако страха перед гигантскими животными, прирученными двутельными существами — сомнений в этом не осталось, — у палеонтолого не было давно.
— Да стой ты спокойно, урод, не брыкайся! — донесся голос Кемпера. — Никто тебе не угрожает, трус.
— Что там у тебя?
— Чуть не задавил, дьявол одноглазый. Ты знаешь, что он мне показал?
Аж живот схватило!
— Всадника? Два туловища на одной заднице?
— Точно! Ну и химера! А ведь ты был прав, док, суперзавры — «домашние» животные, «рысаки», для тех… монстров.
— Я придумал им новое название — ксенурсы.
— Не слишком ли заумно? Я бы назвал их проще — наездниками. Но пусть будут ксенурсы. И где такое родится, а?
Алиссон вспомнил жест всадника на суперзавре — Тихоня явно предлагал «прокатиться». Но куда? И каков способ его передвижения? Ведь тот «наездник» просто исчез… вместе с «конем».
Рация принесла запрос Киллера, и палеонтолог коротко рассказал о рогах суперзавров и телепатическом контакте. Затем предложил Кемперу проверить свою мысль. Летчик согласился без колебаний, жил он раскованно и любил риск не меньше Алиссона. Правда, если палеонтолог при этом был больше теоретиком, то Кемпер был практиком и всегда рассчитывал последствия каждого своего рискованного шага.
— А если они «лошади» космоса? Унесут куда-нибудь в дальнюю галактику, и не вернемся.
Норман задумался.
— Не должны. Если мы правильно поставим задачу, все будет о'кей.
Главного — взаимопонимания, — мы, кажется, добились.
— Но как это выполнить практически?
— Наверное, надо взобраться в «седло» и снова установить мысленный контакт.
— Тогда полезли на твоего Тихоню, Стрелок все время дергается, что-то его беспокоит.
Через полчаса они влезли на спину суперзавра и устроились в одной из рытвин «седла».
— Не страшно? — спросил Алиссон.
— Страшновато, — признался Кемпер, доставая флягу с виски. — Но интересно, дух захватывает. Как говорил один мой приятель: «Только делая прыжок в неизведанное, мы ощущаем свою свободу» (Т. Уайлдер). Зови своего коня.
Алиссон поманил Тихоню, и Кемпер оценил шутку смехом.
Группа наземного визуального наблюдения базировалась на специально оборудованной передвижной платформе и имела в своем распоряжении мощные бинокли, телескопический монитор с фотоумножителем и выходом на экран, а также набор подзорных труб разного калибра.