– Я могу попросить его сделать железные противни для твоего папы, – любезно пообещал Расмус и сунул свою ладошку в руку Евы-Лотты.
– Слушай, Ева-Лотта, оставь ты этого младенца, – проворчал Андерс. – Алые вот-вот появятся!
– Да успокойся ты! – парировала Ева-Лотта. – Я им первая по шее надаю.
Расмус посмотрел на Еву-Лотту с восхищением.
– Кому ты надаёшь по шее? – переспросил он.
И Ева-Лотта рассказала Расмусу о славной войне Алой и Белой розы. О диких гонках по улицам и переулкам, об опасных заданиях и тайных приказах, о захватывающих ночных приключениях. А ещё о высокочтимом Великом Мумрике и о том, что Алые скоро появятся, злющие, как шершни, и какая тогда разразится великолепная битва.
И тут Расмус понял, наконец-то он понял, в чём смысл жизни. В том, чтобы стать Белой розой. И правда, что может быть чудеснее этого! И тогда в его пятилетней душе зародилось непреодолимое желание стать похожим на Еву-Лотту, Андерса или на этого… как его… Калле! Быть таким же большим и сильным, давать отпор Алым, бросать воинственный клич и всё такое. Он умоляюще посмотрел на Еву-Лотту и просительно сказал:
– Эва-Лотта, а можно я тоже буду Белая роза?
Ева-Лотта мягко щёлкнула мальчугана по веснушчатому носу.
– Да нет, Расмус, ты ещё маленький, нос не дорос!
О, лучше бы она этого не говорила! Расмус не на шутку рассердился. Его охватил великий гнев, когда он услышал эти ненавистные слова: «Ты ещё маленький». Как же они ему надоели! Он зло посмотрел на Еву-Лотту.
– По-моему, ты просто глупая, – заключил он и махнул на неё рукой. Лучше он пойдёт и спросит, нельзя ли ему стать Белой розой, у тех двух мальчиков.
Калле и Андерс стояли у калитки и с интересом смотрели в сторону дровяного сарая.
– Эй, Расмус, чей это мотоцикл? – спросил тот, кого звали Калле.
– Папин, конечно.
– Надо же! – сказал Калле. – Профессор, а на мотоцикле ездит, это что ж такое? Борода небось в колёсах застревает.
– Какая ещё борода? – рассердился Расмус. – Нет у него никакой бороды.
– То есть как это нет? – удивился Андерс. – У всех профессоров есть борода.
– А вот и нет, – отрезал Расмус и с достоинством, не торопясь зашагал назад к веранде. Эти трое все дураки, что с ними разговаривать!
Когда он уже был на веранде, в безопасности, он обернулся и крикнул троице за забором:
– Ну вас, до чего ж вы глупые! Мой папа – профессор без бороды, и он делает железки.
Все трое весело смотрели на маленькую сердитую фигурку на веранде. Никто из них не хотел обидеть мальчугана. И Ева-Лотта уже готова была бежать к Расмусу, чтобы утешить, но вдруг остановилась, потому что за спиной у мальчика распахнулась дверь, и на веранду вышел загорелый молодой мужчина лет тридцати. Он легко подхватил Расмуса и забросил его себе на плечо.
– Ты абсолютно прав, Расмус, твой папа – профессор без бороды, и он делает железки.
Мужчина шёл по дорожке с Расмусом на плече, и Ева-Лотта даже чуточку струхнула, ведь она находилась в чужом саду.
– Теперь видишь, что нет у него никакой бороды! – торжествующе крикнул Расмус, в то время как Калле нерешительно топтался у калитки. – И на мотоцикле он ездит очень даже хорошо!
На мгновение Расмус вдруг представил своего папу с длинной волнистой бородой, путающейся в колёсах. Зрелище не из приятных!
Калле и Андерс учтиво поздоровались.
– Расмус говорит, что вы делаете железки, – изрёк Калле, чтобы хоть как-то покончить с бородой.
Профессор рассмеялся:
– Пожалуй, можно сказать и так. Железки… лёгкий металл… Я, видите ли, кое-что изобрёл.
– А что вы изобрели? – поинтересовался Калле.
– Я придумал способ делать лёгкий металл непробиваемым, – объяснил профессор. – Расмус называет это «делать железки».
– Постойте-ка, а я ведь читал об этом в газете, – оживился Андерс. – Выходит, вы знаменитость?
– Ещё бы! Конечно, он знаменитость, – подтвердил Расмус с высоты своего положения. – И бороды у него нет. Во как!
Профессор не стал вдаваться в детали своей известности-знаменитости и просто сказал:
– Пойдём-ка, Расмус, завтракать. Я тебе ветчину поджарю.
– А я не знала, что вы живёте в нашем городе, – заметила Ева-Лотта.
– Мы живём здесь только летом, я снял этот дом на лето.
Расмус пояснил:
– Мы с папой будем жить на даче, пока мама в больнице. Мы здесь совсем одни живём. Во как!
2
Родители часто становятся помехой, когда тебе предстоит ответственное сражение. Они вмешиваются в ход событий самыми разными способами. Бакалейщику Блюмквисту, например, ни с того ни с сего вдруг взбрело в голову, будто его сынок Калле непременно должен помогать ему в магазине. У почтмейстера то и дело возникали нелепые идеи, что не мешало бы Сикстену подмести садовые дорожки и постричь газоны. И хотя Сикстен пытался убедить отца, что дикорастущий сад куда красивее, все его попытки были тщетны. Почтмейстер только непонимающе качал головой и молча тыкал пальцем в газонокосилку.