– Хренакер?
Рой Младший ухмыльнулся во весь рот:
– Ага, так и есть: хренакер он подхватил. Настоящая трагедия.
– Хренакер?
– Болезнь такая, – он покрутил пальцем у виска. – С головой у него плохо.
– Ну да, понимаю.
– Потому его и зовут БезумныйДез.
– Весьма разумно.
Наверное, по моему лицу ему показалось, что я в чем-то сомневаюсь, потому что Рой Младший даже слегка оскорбился.
– Это настоящая болезнь, псих он, понимаешь.
– Что… Хренакер?
– Это Дез так ее называет. Это что-то вроде шутки. Он говорит, что если бы пришлось звать болезнь настоящим именем – Синдром Клоретт или как-то так, в конце концов ему пришлось бы говорить: «Хренов Синдром Клоретт» каждый раз, когда всплывает эта тема. То есть до хренищи часто. Извини, выскользнуло. Ну, короче, он решил, что проще звать эту штуку хренакером и не морочить себе голову. И к тому же шутит он так, если ты понимаешь, о чем я.
– Все ясно.
Рой Младший поднял ладони к лицу и потер кончиками пальцев щеки, словно хотел получить удовольствие от еще одного подтверждения недавнего появления первой щетины.
– Конечно, есть опасность ухудшения болезни: хренакер может перейти в хренов хренакер. И это совсем не смешно. Потому что тогда неприятностей у него еще прибавится.
– Кошмар.
– На самом деле, я как-то раз его спросил, когда мы сидели у Бертрама: «Слушай, – говорю, – насчет этого хренакера. А что будет, если ты станешь его звать хренов хренакер? Или хренов хренов хренакер? Только представь себе! Я имею в виду, это кончится когда-нибудь, приятель?» У меня было такое впечатление, что он вот-вот даст мне в ухо.
– О, боже.
– И знаешь, что он мне в итоге сказал?
– Нет.
– Он сказал: «Рой, пошел ты на хрен», – Рой Младший фыркнул. – Поверь мне, все, кто сидел у Бертрама, просто уписались со смеху.
Только я собрался вернуться к предмету разговора, как в магазине появился клиент. Я раздраженно оглянулся. На долю секунды я испугался, что это Мадлен. Я не хотел, чтобы она встретила меня через полчаса после того, как мы расстались. Но, к счастью, вошедший оказался парнем, работавшим в прачечной по соседству.
Мы подождали, пока он подойдет к прилавку. Пакет замороженной цветной капусты, пастилки для свежего дыхания, сырные палочки, две замороженных пиццы, две упаковки по шесть банок пива, два здоровенных пакета хрустящих хлопьев (морская соль сбальзамическим уксусом – что случилось со словом «и»?), бутылка поганой дешевой водки, бутылка такого же отвратительного виски, папиросная бумага, кола, четыре картонных коробки с жареной картошкой, которую надо разогревать в микроволновке, две бутылки приличного чешского пива и луковые колечки.
– Сегодня вечерком девки будут, – он как-то безрадостно ухмыльнулся, а потом добавил с жутким южным акцентом: – Классное времечко, вау! Прям заводит!
– Круто, – кивнул я.
Рой Младший дождался, пока сопляк уберется из магазина, и потом продолжил с того места, на котором остановился:
– Короче, из-за хренакера Безумному Дезу пришлось дело своей старухе передать, хотя он всегда был жутко умный и все знает про каналы, про историю и прочее. Она теперь вообще с ним не живет на канале. Нашла себе местечко возле Вестбурн-парка. Так что теперь они разделили работу: он ведет судно, следит за тем, чтобы у корабликов был хороший ход и чтобы они прилично выглядели, а она заманивает людей на борт, сидит с микрофоном и рассказывает всякие истории. Они друг друга просто ненавидят, и это ведет к очень, очень серьезным проблемам. – Он потер кончик носа.
– Могу вообразить.
– Я просто умираю со смеху, как подумаю, что Безумный Дез будет в одиночку устраивать экскурсии, когда у него хренакер: полным-полно мелких детишек, бабушек и матушек с папашками сидят на скамейках и вертят головами, а он вещает в микрофон: «Дамы и хреновы господа, сейчас мы приближаемся к хреновой Маленькой Венеции, Налево от вас хренов парк, а направо – хренов мост…
Я прервал поток его словоизвержения:
– А где живет этот… Дез?
– БезумныйДез, старина! Он жутко расстроится, если ты не назовешь его полным именем. Знаешь, он ведь уже заработал кой-какую репутацию.
– Ладно, Безумный Дез.
– Говорю же, на барже.
– Есть соображения, где она стоит и как ее опознать?
– По-моему, она называется «Гадкий утенок», но не поручусь. Все равно не стоит просто так являться к нему и стучать в дверь. Нет, так нельзя.
– И как я могу получить полчаса его драгоценного времени?
– Поищи его у Бертрама.
– Ради бога, Рой, ты же знаешь, я не могу часами торчать в этом чертовом кабаке до конца недели, в надежде найти этого парня. И потом: как я его узнаю?
Рой Младший заговорил с типичными отцовскими интонациями:
– Ну… если немного подумать… Полагаю, я мог бы дать тебе знать, когда он там появится… может, даже представить тебя… если ты правда думаешь, что оно того стоит.
– Десять фунтов, Рой.
– И выпивка?
– Заметано.
После нашего вводного tête-à-têtey Данило я проводил Мадлен до угла Бристоль Гарденс – о, как танцевали херувимы, как пели серафимы, – а потом вернулся в скворечник своего garçonnerière [52]. Причина, заставившая меня прогуливаться по улице Формоза, конечно же, была самой прозаичной: мне нужно было закупить провизию. Поездка по каналам была назначена на воскресенье, так что мне оставалось не слишком много времени, и я хотел использовать все возможности, предоставляемые Роем, для пополнения запасов. Главное: по-настоящему свежий, дикийшотландский лосось, по-настоящему свежий хрен, по-настоящему свежий укроп и немного спелых, нежных каштанов. План состоял в том, чтобы устроить на специально арендованном судне небольшой, но весьма изысканный пикник: два-три аппетитных сэндвича для каждого и бутылка «Сансерр». Все аккуратно уложено в соломенную корзину, сервировка подчеркнуто небрежна и проста – ничего патетичного, ничего отвлекающего внимание от общения – простое, стильное, питательное дополнение к основной теме дня – осторожной и деликатной разведке.
Безусловно, мы перешли на новый уровень. Мы с Мадлен больше не были посторонними. Мы установили контакт. Настоящее знакомство, с обменом телефонными номерами! И мы назначили… свиданиє. Наше первое свидание. Понимает она это или нет, неважно. А теперь – причем как можно быстрее – я должен был выяснить обстановку: есть у нее черт побери, друг или нет. Потому что если – я сам не до конца в это верил – если горизонт чист, я смогу двигаться вперед решительно и быстро, хотя и не без известной осторожности. Если, напротив, у нее есть партнер, значит, мне нужно будет собрать максимум информации о нем и, что еще существеннее, о ее чувствах к нему.
Как я заполучил ее номер?
Очень просто. По дороге к дому, когда мы брели по улице Формоза, я заговорил так, словно меня внезапно поразила новая мысль:
– Наверное, мне надо дать вам номер моего телефона. На случай, если у вас изменятся планы.
– О, да, конечно.
Я назвал ей свой номер. Она записала его в память мобильника: единственный контакт на «Дж», я успел это заметить.
– А ваш? Вдруг я скоропостижно и тяжело заболею?
И она дала мне свой номер. Я тоже занес его в память.
Подчеркиваю: я смягчил ситуацию ощущением внезапности, непреднамеренности моего предложения, повернув разговор так, словно она намного более занята, чем я сам, и ее дела намного важнее моих а потому она в любой момент может отменить нашу встречу. И в то же время я не оставил ей шанса отказать мне в просьбе. Вам следует также обратить внимание, что она ни разу не спросила, как меня зовут.
Как я уже говорил, я пошел к Рою, чтобы сделать срочный заказ. Идея поговорить о Десмонде и его лодке пришла мне в голову только после того, как Рой Младший записал под диктовку все требуемые продукты (по моему настоянию: он был далеко не так пунктуален и ответственен, как Рой Старший). Полагаю, я в ходе разговора упомянул обстоятельства предстоящего пикника и высказал некоторые сомнения по поводу его организации. В целом, а у меня был изрядный опыт подобных встреч, передо мной открывались две возможности: пойти и опросить как можно больше судовладельцев, уточнить их маршруты и все такое прочее; или ничего не делать, а просто прийти в назначенное место в согласованное заранее время. Собственно говоря, я всегда был против первого варианта – так действует способный любитель – потому что он убивает эффект новизны, спонтанности, общих переживаний… всего того, что становится фундаментом совместного чувства удовлетворенности. Однако второй метод допускает вероятность неудачи. При нормальных обстоятельствах это бы не имело значения. Я бы просто положился на свой инстинкт и опыт, но в случае с Мадлен я не желал так рисковать. А что, если (я не мог не думать об этом) маршрут водной экскурсии будет выстроен таким образом, что мы посетим исключительно общеизвестные памятники, незнакомые лишь слепым и погрязшим в невежестве типам? Может быть, она и провела последние лет десять или больше за границей, но я-то живу в городе всю жизнь. Именно поэтому я спросил Роя Младшего, не знает ли он хорошего судовладельца, который помог бы осуществить альтернативный подход:получить необходимую информацию о маршруте заранее и не нарываться на неприятности. Однако Безумный Дез представлял собой нечто большее, чем я рассчитывал отыскать.