Самолет произвел на сонную публику магическое действие: она разом ожила, загомонила, и теперь уж на полигоне стоял такой шум, как если бы там справляли какой-нибудь грандиозный праздник. Первых в истории авиаторов провожали не с меньшим почетом.
— Гляди, вон они, вон! — толкала Роза россиянку. — Донеро одет по всем правилам: и кожаная куртка, и лётный шлем. Хотя зачем ему шлем, если кабина всё равно закрытая? Ах, ну, он же щеголь известный!
Лиза едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Улетали-то без малого на полгода! Хорошо, если Джулия сознается в своем проступке и вымолит у Донеро прощение. А если нет? Разве осмелится Лиза, пусть даже через полгода, подойти к нему и, стыдно сказать, наябедничать на Джулию?!
— Франческо какой-то странный, — заметила между тем Мирей. — Его как будто колотит.
— Может, он высоты боится, — допустила Роза. — Меня, к примеру, в эту машину никаким пряником не заманишь.
Случилось так, что Аннет Веку, преодолев густые заросли винограда и протиснувшись через толпу, оказалась плечом к плечу с господином заместителем директора. Тот щурил свои поросячьи глазки и что-то бубнил себе под нос. Он не перестал бормотать даже тогда, когда одному из чемоданчиков Донеро, не в меру располневшему, вздумалось явить миру свое содержимое: шарфы, множество изысканных шарфов самых разнообразных оттенков.
— Вы, никак, на показ мод собрались? — удивился директор.
— Оставьте, профессор. У каждого ведь свои причуды, и я не вижу причины, по которой стоит запретить перевозку подобного груза, — сказал Кристиан, за что географ поклонился ему в знак глубочайшей признательности.
— Вы же знаете, как придирчив наш уважаемый директор, — говорил он потом, в кабине. — Если к чему прицепится, так намертво. А я коллекцию шарфов во все турне беру. Она мне приносит удачу.
— Весьма громоздкий талисман, — заметил Кимура. — Надеюсь, в управлении «Молнией» его содействие вам не понадобится?
— О, я опробовал этот аэроплан еще позавчера. Спасательная парашютная система, кондиционеры, кожаные сидения… А какая здесь удобная панель управления! Я уж не говорю о легкости маневрирования!
— О, пожалуйста, только не маневры! — хором взмолились Джулия и Джейн.
— У вас найдутся таблетки от укачивания? — на всякий случай попросил Франческо.
Когда зажужжал мотор и самолет стал набирать скорость, зрители затаили дыхание. Он был готов вот-вот оторваться от разгоночной полосы и взмыть в сиреневое небо, когда Аннет услышала слова, заставившие ее сердце дрогнуть.
«Летите, голубчики, скатертью дорога! — процедил Туоно. — Разорвет вас на клочки — косточек не соберешь».
Он не знал, что у них на уме, однако считал, что перестраховаться не помешает. Если смерть и не постигнет их в пути, на что он рассчитывает, то на Крите им придется несладко. «Уж я-то постараюсь, — думал заместитель директора. — Недаром прославленный полководец Помписк копал ямы на тех дорогах, которые вели к его лагерю, прокладывая для своих нужд новые тропы. Враги шли старыми дорогами и попадались в ловушку. А чем я хуже Помписка?».
«Неужели этот человек задумал их погубить? — спросила себя Аннет, услыхав его полное ненависти напутствие. — А если так, на чьей я стороне? И каковы мотивы Туоно? Почему он желает им смерти?». На все эти вопросы она не находила ответа, однако же вернее согласилась бы погибнуть вместе с Кристианом там, среди туч, чем влачить горькое существование в одиночестве. Джулии «везло» куда больше, но сейчас она была недосягаема, а соперников Аннет предпочитала держать под боком…
«Вряд ли Туоно станет враждовать со студентами, — рассуждала она. — Вероятно, ему досадил кто-то из преподавателей. Донеро или синьор Кимура? Судя по отзывам старшекурсников, географ старается избегать конфликтов и ведет довольно тихую жизнь, если не брать в расчет его постоянные командировки. Следовательно, остается синьор Кимура. В чем-то они с Туоно не поладили… А вот в чем? Будем, однако, надеяться, что ожидания заместителя не оправдаются и полет окончится благополучно».
Едва гудение «Молнии» затихло в отдалении, студенты стали разбредаться по полигону, точно беспризорные овечки. Профессора, напротив, объединились и начали что-то горячо обсуждать. Деви приструнил и тех, и других.
— Построиться! За ворота шагом марш! — скомандовал он, как заправский генерал. — Нечего здесь прохлаждаться! Для прохлаждений есть парк.
— Вишь, распетушился, — проворчал какой-то древний старичок, читавший лекции по техническому черчению. — Я в этот полигон, можно сказать, всю душу вложил и проект, как дитя, вынашивал, а теперь меня гонят. Никакого почтения к старшим!
… Поворачивая ключ в ржавой замочной скважине, Деви чувствовал себя отменно и весьма гордился тем, что обеспечил стажировку своим подопечным. Если бы он додумался хоть как-то связать просьбы учениц посодействовать им в поисках мафии и настоятельное прошение синьора Кимура, то ему, несомненно, открылась бы истинная цель путешествия, и не исключено, что дело приняло бы совсем другой оборот. Директор устрашился бы идти на столь явный риск, а Туоно наверняка попытался бы испортить всю обедню. Однако на совещании Кристиан успешно уклонился от этого вопроса, что, впрочем, не избавило его от козней коварного заместителя. Он таки покопался в моторе.
— Как думаешь, с ними ничего не случится в пути? — беспокоилась Роза, обрывая кустик самшита возле скамейки в парке.
— Перестань калечить растение, — сказала Мирей. Она почему-то пребывала в твердом убеждении, что злоключения их минуют.
— Самолеты терпят крушение почти каждый день, — как бы невзначай проронила Лиза.
— Глупая! Типун тебе на язык! — перекрестилась Роза. — Это ведь не простой самолет! Он оснащен по последнему слову техники.
— Как ты можешь говорить такое, когда в нем летят наши друзья? И твой Донеро, между прочим, тоже, — вознегодовала Мирей. — Ты, считай, только что вынесла им смертный приговор.
— Ничего я не вынесла, — обиделась Лиза. — С языка слетело, что ж теперь?
— Неосторожное слово сродни бомбе замедленного действия, — веско сказала Мирей. — Даже мысли имеют свойство воплощаться.
— Я в это не верю, — буркнула россиянка.
— Она верит в фатум, — тихонько подсказала Роза.
Углубившись в свои размышления, Мирей никак не отреагировала на ее замечание.
«На днях Джулия много нервничала, что я, по наивности, приписывала волнению перед отъездом. Мне и в голову не приходило, что она могла узнать нечто такое, отчего развеялись бы все ее радужные чаяния. Вдруг самолет действительно попадет в аварию?… Ах, нет, что это я? — опомнилась француженка. — Laissez chat qui dort»[21].
Джейн смотрела в иллюминатор, на проносившиеся мимо свинцово-серные клочья облаков, когда «Молния» внезапно вынырнула в чистое небо. Солнце спешило убраться восвояси. Оно послало ввысь свой последний лучик, последний «воздушный поцелуй», словно бы дразнясь, и скатилось за горизонт.
— Почему мы вылетели так поздно? — сетовал Франческо. — Бортовые огни в темноте лучшая приманка.
— А по-моему, что днем, что ночью, самолет отличная мишень, — высказалась Джулия. — Другой вопрос: кому понадобится в нас палить?
— Туоно мог обо всём догадаться и снарядить своих людей, — сказал Кристиан. — В Академии довольно подсыльных.
— Что вы говорите?! Этот милый толстячок? — подал голос Донеро. — Да он и мухи не обидит!
— Ему не пришлось бы никого снаряжать, — возразила Джулия, не удостоив реплику географа ни малейшим вниманием. — Достаточно было бы вывести из строя какой-нибудь механизм…
И тут, словно в подтверждение ее слов, на панели управления замигала красная лампочка.
— Керосин меня разбери! — выругался Донеро. — Неполадка в двигателе!
— Вы уверены? — встревожился Кристиан.
— Я не успел выучить, что означает каждый из индикаторов, но этот точно отвечает за состояние мотора.
— До него можно добраться изнутри?
— Думаю, да…
— Тогда не тратьте времени, мой друг! Я сменю вас!