Он смотрел на меня улыбаясь и ждал. Ждал, что же я скажу дальше, словно приглашая меня к беседе. Внезапно я почувствовал сильное желание выговориться, рассказать этому странному продавцу каламов с внешностью мясника все, что так давно копилось в моей душе.
– Я просто бесцельно прогуливаюсь по базару, представляете, я давно здесь не был. С того самого дня, как купил у вас столько всего.
– Многое я вам подарил, агаи Хосров. – Улыбаясь напомнил он.
– Да, вы сделали мне очень щедрый подарок.
– Вы еще украли у меня маленькую черную книжечку, тетрадь для записей. Нет, нет, агаи Хосров, не отпирайтесь. Я все прекрасно помню. Тот день, много лет назад, когда вы переступили порог моей лавки.
Я молчал. Мне нечего было ответить ему. Он знал, что это сделал я. Во рту у меня пересохло, но я не подавал виду.
– Не удивляйтесь, агаи Хосров. Ведь еще тогда я сказал вам, что наша встреча не случайна. Я никому не сказал и никому не расскажу о вашей маленькой шалости. Вам кажется, что это всего лишь книга чужих воспоминаний, но она очень дорога мне. На самом деле, это не книга, это мой дом. Раз уж вы ее украли с моего молчаливого позволения, то пусть она останется у вас. Как говорил один мой знакомый ангел: «Есть такие вещи, красть, которые не грех, а в некоторых случаях богоугодное дело. Хлеб и книги. Хлеб крадут, чтобы съесть и не помереть от голода, таких воров Аллах прощает. Никто не должен быть голодным. А книги крадут, чтобы читать, это тоже голод и таких воров Аллах тоже прощает». Я не Аллах, агаи Хосров, не мне вас прощать или карать. Но, и Аллаха я об этом просить не буду. Во-первых, я не имею права молиться, а во-вторых, он все равно прощает тех, кто крадет книги. Я сам накажу вас, агаи Хосров. Вы поплатитесь за то, что украли у меня мой маленький секрет. Очень жестоко поплатитесь. – Медленно растягивая слова сказал он. Все это время он приторно улыбался, а в конце фразы щелкнул зубами, словно вцепился мне в горло.
От его слов мне стало холодно, как зимой. Я замерз от того страха, который заполз в мою душу. Это был страх не за свое тело, а за что-то более важное. Я боялся потерять самого себя. В ужасе я выбежал из этой чертовой лавки и не помня себя устремился к выходу из Тебризского базара. Этот продавец с внешностью мясника был очень опасен.
Каф Та Алиф Ба
Однажды в конце месяца Мордад мне поручили вместе со стажером провести инвентаризацию библиотеки нашего центра. То есть мы должны были по списку проверить наличие книг, выявить пропажи и списать в архив старые и потрепанные экземпляры. В нашем общественном исламском центре было не так уж и много книг, всего один читальный зал, небольшой конференц-зал, молельная комната и музей шахидов ирано-иракской войны, и еще небольшие кабинеты-студии, где велись уроки. Я работал в центре уже более года. Мы с Хамидом, так звали стажера, распечатали список книг и пошли в зал проводить ревизию.
Хамид страшный болтун и глупый как осел. Он готов целыми днями говорить обо всем и ни о чем одновременно, перескакивая с мысли на мысль как воробей с ветки на ветку. Меня раздражало его прыщавое лицо, постоянный запах пота и трескучий голос. Он по-особенному растягивал слова, и за все годы жизни в Тебризе так и не избавился от своего деревенского говора. Я терпеливо слушал его болтовню и считал книги по списку. Иногда мне приходилось одергивать своего товарища и напоминать ему, что мы здесь занимаемся делом, а не разговорами. В итоге всю работу проделал я сам, пересчитав полностью весь библиотечный фонд, и свой список и листы Хамида. Все было на месте, кроме одной единственной книги, не хватало какого-то безымянного учебника каллиграфии. Он так и числился в каталоге, «Учебник каллиграфии», ни авторство, ни год издания, ни издательства, выпустившего учебник, не было указано. Вообще ничего. Просто безымянный экземпляр не пойми чего.
– Как он хоть выглядит? – Спрашивал Хамид.
– Как будто тебе это интересно! – Раздраженно ответил я. Он даже не заметил, что я злюсь на него, и продолжал болтать без умолку.
Я заново прошелся по полкам, посмотрел в хранилище, зашел проверить даже в конференц-зале и учебных аудиториях, благо они были пусты и там никого не было. Нигде ничего не было. Все учебные пособия хранились в библиотеке, и я все отметил. Ясно было одно, что у нас всего только одна недостача и ее можно было спокойно списать как пропажу. Но, что-то в этой истории не давало мне покоя. Я помнил предыдущие ревизии, и точно знаю, что у нас никогда не было никакого безымянного учебника. Оформив все документы, я взял на дом работу по переводу учебника по экономике с арабского на фарси и отправился в свою квартирку на проспекте Энгелаб.