Никто не сказал ему спасибо, во время ужина было слышно только чавканье и сопение сытых, но продолжающих есть гостей. После ночного намаза, когда все пошли спать, к повару подбежал мальчишка-слуга и сказал, что его спрашивает какая-то женщина. Когда бывший паша подошел к воротам караван-сарая его сердце бешено стучало в груди, ноги подкашивались и запах страха крепко обнял его. Его ждала та самая женщина из его снов, которую он сегодня увидел на базаре.
– Сегодня, ты случайно, сам того не сознавая, забрал у меня что-то очень важное для меня. – Сказала она и пристально посмотрела ему в глаза. – Вот я и пришла за своей тетрадью. Отведи меня к себе.
У Нусрет-паши язык прилип к горлу, он молча повернулся и повел женщину в свою каморку. Их никто не видел, даже тот мальчишка на следующий день совершенно забыл о том, что повара спрашивала какая-то женщина.
В его келье она сняла с себя чадру и впилась большими как у гурии глазами в бывшего пашу.
– Не бойся меня. Ведь ты все время видел меня в своих снах. Вот я и пришла к тебе.
Она стала раздевать Нусрет-бея и заставила его лечь. Его страх сменился страстью, он уже не понимал, что делает. Паша потянулся рукой, чтобы прикоснуться к ней между ног, но женщина одернула его руку.
– Не трогай меня там, я сама все сделаю. – И залезла на него, точно так же, как и в его снах. Ее грудь была белой, не такой как у персидских или османских женщин, тело было мягким, как тело девочки. Она, закатив глаза скакала на нем, распространяя вокруг себя запах гвоздики, розовой воды и еще чего-то кислого. Она не сняла полностью одежду, поэтому Нусрет-паша не видел ее лона, она прикрыла его живот своей чадрой. Что-то не давало бывшему паше расслабиться, он не мог оторвать взгляд от лица женщины, пока не похолодел от ужаса, когда прочитал, то, что было написано на ее лице. Он четко составил линии ее глаз, носа и рта и прочитал «маут» – смерть. Паша даже не успел сделать вдох, как вокруг его шеи завязался шелковый шнурок.
– Между Солнцем и Луной проходит тонкая граница в полсекунды полета, это границу можно пересечь, но только в одном направлении. От Солнца к Луне, но никак иначе. Нужно было бежать на Запад, Нусрет-паша. От османского полумесяца нужно было бежать не в Иран, не к Солнцу, а хотя бы в сторону Дубровника или Шкодера. А там и до Венеции недалеко. Ты выбрал неправильный маршрут, Нусрет-паша. А убить тебя приказали за то, что ты дружил с теми, кто состоял в заговоре против Великого визиря и султана – Сказал дьявол и лизнул лицо задыхающегося паши длинным змеиным языком.
На следующий день хозяин караван-сарая сам пошел будить повара и нашел того мертвым и с раздвоенным лицом. Правая часть лица улыбалась и застыла в блаженстве, а левая искривилась в ужасе. На шее мертвеца был след от шнурка, но самого шнурка не нашли. А через неделю Коста-бей в Фанаре получил письмо из Тебриза со шнурком и сдачу в несколько акче, за то, что работа доставила шайтану не только деньги, но и удовольствие.
Мим Лам Алиф Каф
После того как шах Исмаил I Сефевид установил в Иране государственной религией ислам шиитского толка, в эту страну был послан ангел. Он должен был обучать людей и джиннов письму, каллиграфии и незаметно направлять их на праведный путь. Каждый год он совершал хадж в Мекку, чтобы отчитаться о проделанной работе. Также каждый год в месяц Мухаррам он совершал паломничество в Кербелу на день Ашура, но при этом ангел ни разу не участвовал в церемонии Арбаин. Он принял облик мужчины лет пятидесяти, с белой как снег бородой, красивыми седыми волосами, мягким взглядом карих глаз и тихой как утешение улыбкой. Ангел взял себе имя Муса, как у пророка, белую чистую одежду и деревянный посох. Он прикинулся дервишем, оформил себе два паспорта, один османский с луной и другой, иранский с солнцем, чтобы свободно ходить среди царств днем и ночью. Он прошел пешком Иран, Османский Девлет, Ирак-и-Араби и Ирак-и-Аджеми, Шам и Ширван. Был в Хорасане и Ширазе, Исфахане и Багдаде, Диярбакыре и Дамаске, но в основном он жил и трудился в Тебризе, потому что ему нравился местный климат и аромат местных сладостей. Среди персов он говорил, что он кызылбаш, среди кызылбашей, что он курд, среди турок, что он перс, а курды ему на пути не встречались. Ангел Муса также взял себе псевдоним Амузегар, что значит учитель. Он любил сладкие яблоки и мед, он также любил рано ложиться спать и читать перед сном стихи шаха Исмаила. Во время своего пребывания в Тахте-Сулейман ангел Муса научил всех окрестных джиннов читать и писать, за что получил в Мекке надбавку к жалованию. Когда Муса Амузегар переселялся из одного города в другой в поисках учеников его всегда сопровождал южный ветер и едва уловимый аромат сандалового дерева.