– Муса, а ведь я убийца. На мне же грех убийства. Все эти годы я не забывал об этом.
– Друг мой, я тебе уже сказал, что ты прощен. Ты теперь сам должен простить самого себя. То, что произошло в той лавке в Тебризе было предопределено. Единственное, о чем я могу жалеть, так это то, что тот шайтан тоже был великим каллиграфом.