– Существует легенда – начал Мирза Бахтияр – о том, что несколько веков назад в Иране жил то ли джинн, то ли еще какой-то злой дух, который решил постичь искусство почерка. Будем называть его джинном так как это соответствует нашей культуре. Так вот, этот джинн был не похож на своих собратьев, он отличался от них умом, талантом и, как ни странно, пылкостью, страстью к новым знаниям, к созиданию, а не разрушению. Не найдя себе применения там, где он жил, он пустился в странствия и описал все виденное в некой таинственной книге. Эта безымянная книга, написанная не человеком, а духом считается совершенным учебником каллиграфии, навсегда утерянным для людей. Очень мало кто из каллиграфов Ирана вообще знает о ее существовании, а те, кто и слышал о книге джинна считают ее всего лишь красивой, но бесполезной легендой. Хотя есть те, кто свято верит в существование безымянного учебника каллиграфии с собранием всех образцов и стилей почерка.
В другой раз Мирза Бахтияр рассказал мне одно происшествие из его жизни, которое потрясло его и надолго врезалось в его память.
– Однажды я стал свидетелем очень интересного случая, который до сих пор не могу понять. Это произошло через несколько лет после иракской войны и свержения Саддама Хусейна в Ираке. У власти тогда находилось шиитское проиранское правительство Нури Аль-Малики, тогда же я решил наконец совершить паломничество в Кербелу. Ты знаешь, что при тагуте Саддаме неиракским шиитам было запрещено ездить в этот священный город. Я уже был не молод, поэтому на опасности в пути смотрел безразлично. Если мне и суждено умереть, то лучше я встречу смерть на пути к могиле нашего Имама, – думал я тогда и отправился в путь. К тому же дорога оказалась безопасной и мы, паломники из Ирана без происшествий доехали до Кербелы.
В самом городе я поселился в гостинице для паломников. Но, так как все номера были заняты, мне отвели комнату, где уже жили два гражданина Ирана. Я скрыл от них то, что я из Тебриза и, те два иранца думали, что я не понимаю их речи. Между собой они разговаривали на азербайджанском языке, а со мной на фарси. Но, я прекрасно владею тюркским языком и все понимал. Ночью, когда мы спали я проснулся от легкого шороха, но продолжал лежать и делать вид, что сплю. Оказалось, что один из паломников пытается украсть что-то у другого из его сумки. Второй паломник проснулся и спокойным голосом сказал по-азербайджански:
– Можешь забрать себе.
– Пожалуйста, не зови никого, я верну. Я нечаянно, я не хотел красть. – Запричитал воришка. Он даже заплакал от страха. – Если меня схватят, то отрубят руку.
– Никто тебя не схватит, и я никому не скажу. – Ответил, другой паломник и повторил. – Забери эту молитвенную печать себе. На самом деле я не останусь в Кербеле и возвращаюсь обратно в Тебриз. У меня там срочные дела.
– Спасибо тебе. – Со слезами в голосе причитал незадачливый вор.
– Хочешь дам совет? – Спросил паломник.
– Хочу.
– Если хочешь, чтобы у тебя вместо двух левых рук появилась хоть одна правая, научись писать. Так ты отучишься от воровства. Хотя иногда есть такие вещи, красть, которые не грех, а в некоторых случаях богоугодное дело.
– Какие же это вещи?
– Хлеб и книги. Хлеб крадут, чтобы съесть и не помереть от голода, таких воров Аллах прощает. Никто не должен быть голодным. А книги крадут, чтобы читать, это тоже голод и таких воров Аллах тоже прощает.
– Кто же меня научит писать? Я ведь нищий. Даже если я украду много золота, никто не захочет учить меня. Люди сразу распознают во мне воришку и не хотят со мной связываться. Выгоняют отовсюду, кидают камни, плюют мне в лицо, поносят меня.
– Не жалуйся. Может так и нужно было. Я научу тебя писать. Садись рядом со мной, вот тебе бумага, вот калам, а я зажгу лампу.
В ту ночь тот паломник научил вора буквам алфавита, научил его читать и писать. Подарил ему книгу стихов, но запретил прикасаться к Корану.
– Никогда не трогай священные книги, обожжешься и разучишься писать. Станешь опять побиваемым камнями вором. И больше не кради, украдешь, что-нибудь кроме хлеба и книг, опять станешь тем, кем был до познания букв.