- Сегодня у нас грандиозное событие! - важно изрек он. - Ровно через час группа молодых исследователей, которых мы все прекрасно знаем, вылетит в Грецию на аэроплане новой модели «Молния», конструктор которой также хорошо известен: мой незаменимый помощник, Туоно!
Послышались жидкие аплодисменты, и несколько голов повернулось в сторону легендарного заместителя. Тот улыбался, потирал свои холеные руки и больше всего походил на привередливого, откормленного кота.
- И хотя летательный аппарат впервые совершает столь длительное путешествие, нет никаких поводов для беспокойства. «Молния» прошла тщательную проверку, вся техника в исправном состоянии, а с управлением освоится даже ребенок. Не так ли, господин Туоно?
- Совершенно верно, - подтвердил тот.
- Не откажите нам в любезности, опишите машину поподробнее, - медоточиво произнес Деви, и надо было видеть, с какой неохотой Туоно сменил его у микрофона. Начал он издалека, с бесцветного очерка о воздухоплавании, после чего принялся излагать сухие факты о самой конструкции, периодически бросая тревожные взгляды на арку, откуда вскоре должен был выйти синьор Кимура в сопровождении своей малочисленной «свиты». Выражение сытого довольства постепенно сползло с его физиономии, толпа расслабилась и зашелестела, дождь заметно усилился. «Хлоп-хлоп-хлоп!» - пораскрывались зонты. У подстриженной туи, под черным зонтом, особняком от всех стояла Аннет Веку. Бледная, как полотно, с опухшим после бессонной ночи лицом... представители готической субкультуры приняли бы ее за свою.
- Уникальная экономичность, слияние фюзеляжа с крылом, - рассеянно повествовал Туоно. - Высокие аэродинамические показатели...
- Очень увлекательно, - не вытерпел директор и отобрал у него микрофон. - А вот и наши смельчаки!
Но те, к кому относились его слова, отнюдь не чувствовали себя смельчаками.
- Джулия, ты взяла теплые свитера? - спрашивала Джейн, убирая со лба мокрую челку.
- Угу.
- А лекарства?
- Угу.
- А про шампунь не забыла?
- Не забыла, не забыла, - раздраженно отозвалась Венто, волоча за собой тележку с саквояжем. - Полотенца и фен в сумке у Франческо.
Франческо плелся следом.
- К чему все эти церемонии, если студенты выезжают на стажировку чуть ли не каждый год! - удивлялся он.
- Церемонии не из-за нас, - сказала Джейн, - а из-за нового самолета. Туоно утверждал, что он испытан.
- Туоно?! - воскликнула Джулия и стала столбом посреди дороги.
- Что-то не так?
Не ответив, она расстегнула сумку и принялась рыться в вещах.
- Мне надо было кое в чем удостовериться, - объяснила она потом. - Если произойдет непредвиденная поломка, ветвь сакуры может сослужить нам добрую службу.
Франческо всполошился:
- Не хочешь ли ты сказать, что заместитель директора лжец и нашим жизням угрожает опасность?
- Меня предупредили, что он неблагонадежен, - ответила Венто. - Если бы имя инженера сообщили заранее, возможно, мы бы успели принять необходимые меры. Но теперь на попятную идти поздно. Отступать после стольких приготовлений и торжественных речей?
- Зачем же отступать? - вмешалась Джейн. - Сядем на другой самолет, да и дело с концом!
- О, так мы от него никогда не отвяжемся, - возразила Джулия.
- Если Туоно намерится свести с нами счеты, он нас и из-под земли достанет, - подхватил Франческо, - и в воздухе нагонит.
- Больше всего я боюсь взрыва, - проронила англичанка.
В этот момент к ним подоспел Кристиан. В отличие от ребят, он был налегке и взял с собой один только кейс.
- О чем толкуете, господа?- поинтересовался он, положив руку Джулии на плечо. Та вздрогнула. - Не пора ли нам на взлетную площадку?
Пока тройка путешественников совещалась, директор даром времени не терял. Он спустился с трибуны, вынул из кармана увесистую связку ключей на ржавом кольце и повел толпу к первым воротам, которые открывались лишь с его позволения, и то в исключительных случаях.
- Прибавим-ка шагу, - сказал синьор Кимура. - Донеро наверняка уже на испытательном полигоне.
Испытательный полигон занимал площадь в триста гектаров и располагался за толстой, высокой стеной, последней линией защиты Академии. В каменной кладке, заросшей Виргинским виноградом, пряталась старая решетчатая дверь, ужасно капризная и неподатливая. Когда Деви вместе с закисшей толпой вышел за ворота и показался на дорожке, окаймляющей Академию, на смотровых башенках, по всему периметру наружной стены, зажглись огни.
- Батюшки! Никак сумерки подступают! - спохватился Деви и поспешил к потайной двери. Но нашарить ее было не так-то просто. Цветистый занавес винограда поглотил директора целиком, и только по звяканью связки ключей да по сердитому бормотанию можно было определить, что в зарослях кто-то есть. Пурпурные и янтарные лозы изловчились и оплели не только стену, но даже один из наблюдательных пунктов, в связи с чем Деви часто созывал собрания, на которых раз за разом вставал насущный вопрос: как сдержать рост этого невозможного растения.
Пока он возился с дверью, скучающая публика рассредоточилась по аллее, от края до края усаженной холодостойкими пальмами и цитрусовыми. Прогуливаясь вдоль главного корпуса, Аннет хмуро поглядывала на сводчатые окна фасада и прикидывала, какой кафедре принадлежит то или иное окно.
«Вот это, с лопнувшим стеклом, наверняка пострадало от химического опыта, а вот здесь явно постарались физики...»
- Никогда не выходил за первые ворота! Как входил, помню, а чтобы наоборот... - послышался звонкий голос Франческо. Аннет быстро укрылась за пышнолистой арекой, и в этот миг на дорожке появилась «славная» четверка. Джейн грызла ноготь, неся в другой руке свой багаж. Росси болтал, как заведенный, а человек-в-черном что-то сосредоточенно разъяснял Джулии. Ах, как бы Аннет хотела оказаться на ее месте! Ловить его томный, головокружительный взгляд, любоваться неотразимыми чертами, впитывать каждое сказанное им слово... Она стиснула зубы. Почему всё, о чем только можно мечтать, получают недостойные? Почему люди, которые заслуживают царских почестей, вечно остаются у разбитого корыта?! Сегодня, когда синьор Кимура улетит на Крит, ее шансы снизятся до нуля. «Проникнуть в самолет до старта? - мелькнула у нее мысль. - Ах, я не отважусь на это!». Ее душили слезы бессилия, и состояние было такое, что хоть в петлю полезай. «А может, и правда, в петлю? Чего уж там! - стал нашептывать чей-то мерзкий голосок. - Покончишь разом со всеми несчастьями...»