«Будь я мужчиной, - озлобленно подумала Джулия, - мы бы уже стрелялись».
«Будь ты мужчиной, я бы дал тебе пинка», - усмехнулся про себя Кимура.
Они поняли друг друга без слов.
Кристиан долго смотрел ей вслед, замечая, как мало-помалу угасает сияние.
- Ей нужно контролировать себя, - сказала хранительница, материализовавшись с ним рядом. - Иначе на Крите у нее будут проблемы.
- У нас у всех тогда будут проблемы, - невесело отозвался тот.
- Ты зря умолчал о вине, - вздохнула Аризу Кей.
- К чему ей знать о нашем с тобой давнем союзе? Ведь вместе с вином на поверхность всплывет и сей неизбежный факт. Пускай считает первооткрывательницей себя, пусть думает, будто знакомством с тобою я обязан ей. Ее опасно лишать розовых очков, по крайней мере, сейчас. В конце концов, правда не так уж и важна...
А правда состояла в том, что, помимо различного рода телепортаторов, к калитке на небесном острове существовал еще один ключ. До того как Кристиан увез Джулию из Рима, хранительница была помешана на виноградарстве. И ее кладовая просто ломилась от бутылок с волшебным кагором, когда, одним росистым утром, перед пагодой предстал незнакомец в черном плаще. Их встреча была подобна раскрывшемуся цветку пиона, майскому ветерку над лугом, радостному плеску волны. В те беззаботные, свежие дни их дружба цвела и крепла, как крепнет с годами вино. И хотя они не делились друг с другом своими планами, им было очень хорошо вдвоем.
О глобусе-телепортаторе знали лишь единицы, и он не представлял собою угрозы до той поры, пока до него не добрались студенты. Поэтому Кристиан беспрепятственно проникал в сад и возвращался в Академию, не вызывая подозрений. Джулия и Франческо всё испортили. Из-за них местоположение глобуса стало известно шпионам Морриса, и японке грозило серьезное вторжение. Поэтому Кимура вынужден был своими же руками разрушить мост, соединявший два измерения. Он рассказал о телепортаторе директору.
Во время последней прогулки вдоль побережья Кристиан с тяжелым сердцем поведал хранительнице о невозможности дальнейших встреч и выразил глубокое сожаление по поводу расставания. Аризу Кей была опечалена, однако после минутного раздумья она вдруг потащила его за собой, с вечернего пляжа, через лес, в сад. Она заставила его ждать возле пагоды и вскоре вернулась с увесистым подарком.
«Не пей, - коротко проинструктировала она. - Смешаешь с водой, коснешься пальцем - и ты снова здесь. Трех капель на стакан будет достаточно, но их действие завершится, не успеешь ты сосчитать до десяти. Поэтому будь бдителен. А теперь прощай!» - Сказав так, она взмахнула своим веером, и Кимура растаял в сумерках вместе с заветной ношей.
[35] Так китайцы называют русских за глаза
[36] Мне и так уже плохо! (кит.)
[37] Китайская водка
[38] Японские шахматы
Глава 17. Обезоруживающий свет
Под мостом бурлил ручей. Примыкавшую к пагоде рощу оглашали радостные крики и детский смех, и к этому звонкому, серебристому смеху изредка примешивался более низкий голос Клеопатры.
- Я обжегся сегодня, - немного помолчав, сказал Кристиан. - С Джулией творится что-то противоестественное, и, боюсь, ее превосходство надо мной очевидно.
- Да, - проронила Аризу Кей. - Это как раз тот случай, когда ученик оказался способнее учителя...
- Но не допускаешь же ты, будто занятия каллиграфией и ежедневные тренировки пробудили в ней скрытую энергию?- с опаской спросил человек-в-черном.
- Я в этом уверена, - с достоинством ответила японка. - Как и в том, что через секунду зажгутся фонари.
Она простерла руку - и вдоль аллеи один за другим, точно передавая эстафету, вспыхнули лампионы.
- Даю вам еще четверть часа, - сказала она. - Вы не должны оставаться в саду на ночь, иначе сон свалит вас с ног. Я договорилась с цветами, и теперь ночной порой они источают особый, дурманящий аромат. Многие из спасенных испытывают повышенную тревожность, и, вместо того чтобы спать, разгуливают по насаждениям, насвистывают, ломают ветки. Эдак невозможно медитировать! Вот я и придумала маленькую хитрость. На меня-то дурман не действует!
***
Джулию сложно было уговорить, а отобрать ветку-телепортатор и подавно. Она настаивала, чтобы Кристиан провел их «лазейкой», о которой он так упорно молчит.
- Лично мне, - говорила Джейн, нетерпеливо притопывая ногой, - совершенно безразлично, что синьор Кимура использует для прохода в сад. - Я не хочу валяться здесь до утра, а деревья вот-вот примутся расточать сонный газ.
- Пожалуйста, смилуйся над нами, о свет очей наших! - Франческо, который любил переводить всё в шутку, прибег к театральному жесту.
- Действительно, погасни уже! - взъелась на нее Джейн. - Анджелос говорит, что тот, кто не управляет собой, быстро скатывается на дно жизни.
- Что еще говорит твой Анджелос? - ехидно поинтересовался Росси. - Честное слово, она талдычит мне о своей новой пассии целый день без передышки, - поведал он Джулии.
Неожиданно та расхохоталась, и всё ее свечение как рукой сняло.
- Как ты сказал? Без передышки? Ха-ха-ха! Бедняга! - надрывалась она, согнувшись пополам.
Франческо не стал выяснять, кто же из них двоих бедняга - он или англичанка, потому что глубоко задетая Джейн насупилась и издала звук, отдаленно похожий на рычание.
...Ветвь сакуры лихо перенесла их к вилле Актеона, оштукатуренные стены которой подсвечивались яркими огнями. Солнце еще не взошло, однако Люси бодрствовала, поставив локти на подоконник и рассеянно глядя во двор из окна своей комнаты.
- Вовремя ты смилостивилась, - сказал Франческо, хлопнув Джулию по плечу. - А то меня уже стали одолевать снотворные пары. Хороший способ придумала японка, чтобы нас выпроводить!
Человек-в-черном кашлянул.
- И вовсе не затем, чтобы выпроводить, - пылко возразила Джейн. - Ты же слышал, что сказал синьор Кимура: дело в беженцах.
- Пустая отговорка, - отмахнулся Росси. - Я-то знаю...
«Хм, любопытно, - подумала Люси, приспустив штору. - То они пропадают, то появляются из воздуха. Чудеса!»
«У них секреты, - думала она, застегивая блузку. - А я терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают».
«Сколько лиц у Кристиана Кимура? - гадала Люси, подводя перед зеркалом веки. - Хоть мы друзья, он всё равно таится. Его, как книгу, и не прочитаешь. Не книга он, а запертый сундук. Сундук! Как метко! А-ха-ха-ха!»
Рассмеялась она вслух, да на удивление громко, и Актеон, который занимал комнату по соседству, недовольно заворочался в своей кровати.
- Какая рань, ох, какая рань! - зевнул он. - А помощница уж на ногах. Выписать ей, что ли, премию?
Белесый туман стелился по обочинам, скапливался в оврагах и наползал дырявой вуалью на луга, когда Люси, одна одинешенька на своем коне, выехала на дорогу. Прокукарекал петух; в псарне, за пышным особняком напротив, залаяли гончие, и в этот миг на востоке заблистала заря...