— Безусловно. Сообщений никогда не приходится повторять. Но тот, кто хочет взять на себя объявленную работу, должен очень торопиться.
— Почему?
— Перехватят другие.
— Разве работ мало?
— В сравнении с числом населения Атилли очень мало. Ведь это мелкие, не плановые работы. Они выполняются между прочим, вне обычного рабочего времени.
Гесьянь рассмеялся.
— Здесь проявляется нежелание каллистян подчиниться требованиям медицины, — сказал он. — Они уверяют, что эти мелкие работы служат развлечением. Приходится делать уступку.
— Но более крупных, плановых работ хватает для всех?
Гесьянь поморщился.
— В общем хватает. Но иногда приходится выдумывать работу.
— Отчего возникло такое положение?
— Автоматизация. Основная масса работ ведется без участия людей.
— Что же будет дальше?
— Я думаю, что положение не изменится. Уже сейчас половина населения Каллисто — это работники науки и искусства. В дальнейшем, при еще большем развитии техники и увеличении автоматики, число занятых чисто умственным трудом увеличится — и только.
— Выходит, что у вас еще есть разница между умственным и физическим трудом, — сказал Широков. — В чем же заключается физический труд?
— В управлении машинами и автоматами. Они могут работать самостоятельно, но не во всех случаях. Требуется известный уход и настройка. Ну еще мелкие работы, о которых мы только что говорили.
— Ну, это совсем не то, — улыбнулся Широков. — Я имел в виду другой физический труд.
— Вы говорили, — сказал Синяев, — что половина населения — это работники науки и искусства. Чем же занята вторая половина?
— Мне кажется, — удивленно ответил Гесьянь, — что я уже ответил на этот вопрос. Кроме ученых и людей искусства, обществу нужны врачи, инженеры и много других специальностей. У нас очень много различных заводов, на них работают люди. Изобилие не создается само собой, оно — результат большого труда. Автоматизация делает этот труд незаметным, но он существует. Кстати, вы удивлялись, что доставкой ваших вещей занялся ученый. В большинстве случаев мелкие работы выполняются именно работниками науки и искусства.
— Но почему?
— Во-первых, потому что людям необходим физический труд, одного спорта недостаточно. А во-вторых, работникам умственного труда больше, чем кому бы то ни было, необходимо время от времени отвлекаться от своих занятий, быть в гуще жизни. Многие занимаются повседневным трудом в часы творческих сомнений и неудач.
— У меня создается впечатление, что каждый каллистянин получает универсальное образование, — заметил Синяев.
— Отчасти это верно, но существует специализация. Я, например, как вам известно, врач, но знаю устройство всех машин настолько, что могу работать везде.
— Сколько лет учатся дети?
— Для получения общего образования — два с половиной года. Изучение выбранной специальности длится неопределенное время, но обычно от двух до трех лет.
— А с какого возраста начинается обучение?
— С трех лет. [26]
В переводе на земное время это означало, что каллистяне заканчивали высшее образование к семнадцати годам. Молодость Гесьяня и Дьеньи, бывших уже учеными, стала понятна.
— Нам не терпится своими глазами увидеть все, о чем вы рассказываете, — сказал Синяев.
— Времени у вас хватит, — ответил Синьг. — Сегодня только второй день вашего пребывания на Каллисто. Впереди полтора года — три, по-вашему.
— Однако мы снова забыли о завтраке, — сказал Широков. — Так можно умереть с голоду на вашей планете.
НА ОЛИТИ
На Каллисто не существовало ресторанов или столовых. Все можно было получить, не выходя из дому, по специально для этого проложенным трубам. В комнате, где полагалось завтракать, обедать или ужинать, в «столовой», как называли ее между собой Широков и Синяев, на особой подставке лежал большой плотный альбом. На его страницах помещалось несколько тысяч названий и рисунков различных блюд. После каждого названия стоял номер.
У стены находился автомат с четырьмя рядами цифр на пятиугольной дверце. Каждая цифра поддавалась нажиму, как кнопка. Чтобы получить требуемое блюдо, достаточно было набрать нужные номера и повернуть маленькую ручку. Через минуту раздавался гудок. В аппарате оказывалось все, что было заказано. Блюда были прекрасно приготовлены на красивой посуде, горячие, теплые или холодные, смотря по желанию. Опорожненные тарелки и стаканы (они были многоугольной формы, но не очень сильно отличались от земных) ставились обратно в автомат, и поворачивалась другая ручка — это было все. В каллистянских домах не знали, что значит приготовление обеда, мытье посуды и тому подобное.