Калитка напротив отворилась, и на улицу вышел академик Штерн. Это был маленького роста, слегка сутулый, грузный старик с длинными седыми волосами и огромной густой бородой, в которой сейчас блестели капли воды (он только что умылся), под бородой виднелась голая волосатая грудь. На нем были сандалии и белые брюки.
Знаменитый астроном, директор обсерватории, действительный член Академии наук, Штерн всегда напоминал Куприянову героя романа английского писателя Конан Дойла — профессора Челленджера.
— С добрым утречком! — сказал он, подходя к скамейке и тяжело опускаясь на нее.
— Поздно встаете, — сказал Куприянов, пожимая протянутую ему руку. — Я уже с час как вышел.
— Ваше дело молодое, — засмеялся академик. — А мы, старики, любим поспать. Поздно лег вчера, — прибавил он.
Куприянов опять стал смотреть в небо. Несколько секунд он безуспешно искал блестящую точку и решил было, что она совсем исчезла, но в конце концов нашел ее на том же месте.
— Что это за планета, Семен Борисович?
— Какая планета?
— Да вон, прямо над головой.
Штерн некоторое время пристально вглядывался в небо, потом пожал плечами.
— Это не планета. При таком ярком свете можно видеть только Венеру, но она никогда не бывает так высоко над горизонтом на параллели Москвы. Это самолет!
— Не похоже. Почти час эта точка находится на одном и том же месте.
— Посмотрим, — сказал академик и, повернувшись к своей даче, крикнул: — Лида!
Внучка Штерна, девушка лет семнадцати, вышла на крыльцо.
— Лидочка, принеси-ка мне мою трубу. Она у меня на столе.
Жена Куприянова подошла к калитке и позвала мужа пить чай.
— Сейчас иду!.. Это, наверное, аэростат, — сказал Куприянов.
Лида принесла большую подзорную трубу.
— Сейчас узнаем, что это такое, — сказал Штерн.
Он приставил трубу к глазу и около минуты смотрел в нее.
— Это не самолет и не аэростат, — сказал он. — Моя труба очень сильная. Посмотрите сами.
В маленьком круглом отверстии объектива Куприянов увидел ту же точку. Она нисколько не увеличилась в размерах и так же сверкала золотистым блеском. Никакого видимого диаметра она не имела.
— Ни самолет, ни аэростат не могут находиться за пределами атмосферы, — сказал Штерн. — А эта штука находится именно там.
Он взял у Куприянова трубу и опять стал смотреть в нее.
Улица постепенно наполнялась людьми. Увидя, что академик разглядывает что-то на небе, несколько соседей подошли к ним.
— Это стратостат! — сказал один.
— Нет! — коротко отрезал Штерн, не опуская трубы.
Велосипедист, ездивший купаться, возвращался обратно. Он остановился и слез с машины. Его загорелые плечи влажно блестели. Приставив руку к глазам, он тоже стал смотреть вверх.
Куприянов ушел пить чай. Машина должна была прийти с минуты на минуту.
Позавтракав, он переоделся и снова вышел к калитке.
Штерн по-прежнему смотрел в трубу. Около него было уже много народу.
— Может быть, это новая комета? — сказал кто-то.
Академик опустил трубу и пожал плечами.
— «Комета»!.. — сердито сказал он. — «Аэростат… Стратостат… Самолет»!.. Ну что глупости говорить!
Куприянов хорошо знал Штерна и видел, что старый астроном чем-то сильно взволнован.
— Что же это такое? — спросил он.
Не отвечая, академик направился к своему дому.
Куприянову совсем не хотелось уезжать, не выяснив заинтересовавшего его вопроса.
— Что это такое, Семен Борисович? — настойчиво повторил он.
— Позвоню на обсерваторию, — ответил Штерн на ходу.
Из-за угла бесшумно появился большой синий автомобиль. Мягко затормозив, он остановился у калитки; шофер отворил дверцу.
— Сегодня, — сказал Куприянов жене, — я постараюсь освободиться пораньше.
Жена улыбнулась и махнула рукой.
— Каждый день это слышу!
Прежде чем сесть в машину, профессор еще раз отыскал на небе блестящую точку. Она по-прежнему сверкала на том же месте.
Ему очень хотелось задержаться и узнать, что ответит Штерну обсерватория, но он боялся опоздать. За тридцать пять лет работы в институте Куприянов еще ни разу не опаздывал.
— Поехали! — сказал он, усаживаясь рядом с шофером.
Автомобиль плавно тронулся с места, на тихом ходу выехал из ворот в высоком заборе, окружавшем поселок, и помчался по шоссе.