– Ты – ополоумела! Это как же надо тереться, чтобы не остыть?! Да мы протрёмся быстрее!
– Так разок всего, что б нас заметили… И всё.
На этот раз Правая упиралась не долго. Быстро очистив друг друга, а после недельной тренировки, калоши наловчились чистить друг друга за какой-нибудь час, и всё остальное время они пытались удерживать тепло. «Греться» оказалось интересно. Всю ночь калоши тёрлись, толкались, гоняли друг друга по крыльцу. Они развеселились. Да и приятно, оказалось, тёплыми-то быть. Тем более, что за крыльцом накрапывал дождик, было сыро. Но, вот наконец утро. На крыльце появились ноги. И как только они оказались в калошах, сверху, над ногами, прозвучал голос:
– Ого! Калоши-то тёплые! Как с печки сняли…(?) А обычно холодны как прорубь… О! Да они и чистые.
Наконец-то на калоши обратили внимание. Как это их ободрило! Калоши поверили в себя, поверили, что их мечта вполне осуществима! И потому ещё одну неделю они выдержали с лёгкостью… Хотя неделя была гораздо сложней. Над калошами попросту издевались: их опускали в грязь, ставили на крыльцо. Калоши замирали, но как только ноги скрывались в доме, калоши быстро чистили друг друга. Через два дня, на крыльце, стали появляться незнакомые ноги. Над этими ногами звучали голоса, в которых слышался смех, но через какой-то час, смех сменялся удивлением.
В конце недели на крыльце появилось множество ног в туфлях и в каких! Куда хозяйским до них. Сразу понятно – городские! На этот раз не было голосов в которых смех, калоши сразу же оказались в грязи и…, вот он долгожданный миг – мечта сбылась: калоши занесли в дом! и поставили к тёплой печке.
То что увидели калоши в доме их просто поразило. Такое обилие вещей! Предметов! И все незнакомы! А сколько новых звуков! Калоши удивлённо озирались, рассматривали предметы и не очищались.
– Может в крыльце всё дело? – произнесли городские туфли.
Калоши никогда не думали, что им придётся увидеть как хозяйские туфли возьмут и погрузят в грязь(!), причём очень старательно, от носков и по самые каблуки и поставят на крыльцо. Но, туфли не очистились. Они стояли удручённо, свесив шнурки, с них капала и стекала грязь, но, туфли не очистились. Тогда снова опустили калоши в грязь и поставили на крыльцо – калоши очистились. Тогда их, ещё одно чудо, полили водой, очистили тряпкой, вытерли сухой тряпкой, упаковали в коробку и повезли.
– Нас возили в институт! Для исследований! Мы – феномен! – гордо объясняла Правая калоша музейным тапочкам. Дело в том, что очутившись в городе, Правая калоша очень быстро зазналась и перестала очищаться. И через пару месяцев к калошам потеряли всякий интерес. Но, выбрасывать вроде бы жалко: всё же шум вокруг них был приличный…, и их сдали в музейный склад. Там они и столкнулись с музейными тапочками. Левая с ними подружилась, рассказала свою удивительную историю, Правая же смотрела на тапочки свысока:
– Вы баловни! Вас просто сшили такими! Вы ничего не сделали, что бы жить в таком дворце!, – дворцом калошам виделся чулан музейного склада, – А мы – всего добились сами!
Правая калоша постоянно пыталась поругаться с музейными тапочками, ей не отвечали, тогда она уходила на центр чулана и проводила там ночь в гордом одиночестве. И однажды:
– Вечно эта калоша под ноги попадается! Крысы её что ли таскают? Где-вторая-то? Выкинуть их, и вся недолга…
Левую калошу укрыли тапочки, а Правую никто укрывать не хотел и её выкинули на помойку.