- Даже так... - Кальтер малость ошалел от столь несвоевременного и сногсшибательного признания. - И что я должен на это ответить?
- Возможно, тоже сказать мне что-нибудь приятное. - Медея улыбнулась, и Куприянов отметил, что в плане привлекательности она утерла бы нос многим брюнеткам, которых он знавал в своей жизни. Да и блондинкам тоже. Вернее, Куприянов отметил это давно - едва она сбросила маску, - но признаваться ей в этом не видел смысла. Зачем?
- Меня не учили говорить комплименты, - пожал плечами Безликий. - И учиться уже поздновато, извини.
- А разве этому вообще где-то учат? - рассмеялась Медея. - Какой же ты все-таки странный человек, Безликий! Злобный, как аллигатор, и вместе с тем наивный, как подросток. Ты можешь до смерти напугать кого угодно одним взглядом, но теряешься, когда надо связать два простых слова.
- Я не теряюсь, - возразил Кальтер. - Возможно, сейчас мне нечего сказать. Тем более, что ты и так знаешь обо мне больше, чем я сам.
- Да брось! - Медея бесцеремонно взяла его за грудки и поставила на ноги. Самое любопытное, что он не сопротивлялся. - Если все пойдет как задумано, нам с тобой осталось жить считанные дни. А если Старик-с-Тростью пропал, нас запрут в разные изоляторы на всю оставшуюся жизнь. И о чем ты станешь думать целую вечность кроме как о своей приемной дочери и ее детях? Неужели будешь изо дня в день пересчитывать в уме трупы, которые оставлял за собой по миру? Тоже мне, ностальгические воспоминания! А не лучше ли будет вспоминать, к примеру, об этом?
И Медея, прильнув к Кальтеру, впилась в его губы жадным поцелуем.
И снова Кальтер не оказал ей сопротивления. Как раз наоборот, поддался ее настырности и ответил тем же. В смысле тем же, о чем давно втайне мечтал, но и представить себе не мог, что однажды его мечты станут явью. Пусть недолгой, но тем не менее...
Маленький сеновал, что торчал на краю Коук-Дунг, был чуть ли не единственной постройкой, не уничтоженной пожаром. Пламя пощадило ее лишь благодаря ветру, дувшему другую сторону. Впрочем, тот ветер, что занес сюда горящих страстью Кальтера и Медею, дул в правильном направлении. Кальтер в этом не усомнился.
Он не мог похвастать тем, что знал в своей жизни много женщин - издержки профессии, что тут скажешь. Но Медея была мастерицей не только в Игре, но и в любви. И разогрела хладнокровного любовника до нужной кондиции. Плыть по течению этого чувства было несказанно приятно, разве что Куприянов все же предпочел бы роль ведущего, а не ведомого. Хотя он не возражал. Сегодня такой расклад его устраивал, да и времени на протесты банально не осталось.
Еще Безликого слегка дезориентировал возраст партнерши. Назвав его «старичком», она не погрешила против истины, так как сама выглядела гораздо моложе. Вот только в действительности это Кальтер был младше нее, причем неведомо, на сколько веков. С другой стороны Медея никогда этого не подчеркивала и вела себя под стать своей внешности. Что у нее неплохо получалось и вряд ли требовало больших усилий.
Когда ты выглядишь на тридцать, не прибегая к косметическим ухищрениям, ты и чувствуешь себя тридцатилетним. А Медея заставила и Куприянова ощутить себя моложе... Или дело было не в гормонах, а в лекарствах, что ввела ему в кровь аптечка «серых»? И такое не исключалось. Но даже если так, сопротивляться этой химии было поздновато. Да и не хотелось, честно говоря...
Не успел Кальтер отдышаться после драки, как вляпался в то, к чему оказался не готов - в лирическое приключение. Дикое и безумное, не сказать глумливое, ведь в ста шагах от занимающейся любовью парочки догорала деревня, а в воздухе разило горелой человеческой плотью. Ну что ж, каков герой, такая и романтическая атмосфера. Слетевший с катушек мир ни разу не дарил Кальтеру таких передышек. И вот, когда ему предрекли скорую гибель, судьба вдруг сжалилась над ним. И преподнесла напоследок наслаждение, которого он был давно лишен...
Кажется, во введенном Безликому обезболивающем и впрямь было нечто такое, что не дало ему ударить в грязь лицом перед любовницей. «Старичок» опасался, что не продержится в этой схватке даже раунд, а в итоге выстоял целых три, чем немало себя удивил. Но вида не подал - притворился, что так было задумано изначально. Тем более Медея утратила способность читать мысли и не могла раскусить его блеф.
- Не лучшее мое романтическое приключение. Но и не худшее. - «Серая» погладила Кальтера по щеке после того, как он доделал дело и устало развалился на сене. - Для последнего желания приговоренного к смерти - в самый раз. Спасибо, что не отказал. Раньше ты виделся мне последним человеком в мире, который согласился бы со мною переспать.
- Как ты могла быть в этом уверена, если ни разу не сняла маску и не попробовала? - спросил Куприянов.
- Ты во всем видишь провокацию или ловушку, - пояснила Медея. - А я считалась твоим главным врагом. И как уже говорила, не имела привычки соблазнять игроков.
- Кто сказал, что сейчас я не чую в твоем соблазне провокацию? - ухмыльнулся Кальтер. - Старик-с-Тростью любит подглядывать втихаря за своими врагами. И ты дала ему лишний повод здесь объявиться. Полагаю, такое-то событие он не пропустит.
- То есть простейшая версия, что я решила напоследок поразвлечься, кажется тебе неубедительной? - Судя по игривому тону «серой», она не обиделась на неджентльменскую прямоту Безликого. А что поделать - отлично знала, кого соблазняла.
- Хорошая версия, - согласился он. - Но моей она не противоречит. Ты могла преследовать две цели, совместив полезное с приятным. И не вижу в этом ничего плохого. Наоборот, очень даже в твоем стиле.
- Воистину, какой ты романтичный! - Медея закатила глаза. - Прямо голова кружится от твоих ласковых слов! Что там, кстати, насчет твоего пулемета? Он отстрелялся или еще есть в запасе лента? А может, две?
Понятно, о каком пулемете шла речь. О том, который не был железным, и чей ствол еще не остыл после недавнего боя.
- Насчет двух лент не обещаю, - прикинул он оставшийся в штанах «боезапас». - Но на одну патронов наскребу. Твоя правда: раз мы еще здесь, почему бы не продолжить дразнить Старика-с-Тростью. Но сначала я бы все-таки перекусил...
Мягкое сено под любовниками исчезло. А земляной пол превратился в каменный столь внезапно, что оба вскочили на ноги несмотря на то, что все еще оставались полуголыми.
Исчез не только сеновал, но и догорающая Коук-Дунг на заднем плане. Еще воздух стал свежее и чище, хотя климат не изменился. Кальтер не ощутил, что атмосфера и давление стали другими, как всегда происходило при телепортации на большие расстояния. А также здесь была ночь без признаков наступающего рассвета.
Кальтер и Медея не покинули Юго-Восточную Азию. Возможно, даже остались в Камбодже. Плохо, что на всем обозримом пространстве не было ориентиров кроме звезд. Но они говорили лишь то, что любовники находятся где-то в северном полушарии и могут обойтись без компаса.
Впрочем, звезды светили ярко и позволяли осмотреться даже в тропической ночи.
- Оставайся на месте! - предостерег Безликий спутницу, поспешно натягивая штаны. - Здесь что-то не так!
Действительно, обстановка была странной: ровный пол, отсутствие стен и ночные джунгли, на которые Куприянов взирал сверху вниз... Все указывало на то, что он стоял на вершине каменной башни или чего-то подобного. Но пугало другое - перила у площадки обвалились, и сверзиться с нее было раз плюнуть.
- А где твое оружие? - поинтересовалась Медея.
- Где-где! - проворчал Безликий, осматривая каменные плиты под ногами. - Видимо, осталось на сеновале. Ладно, хоть штаны не отобрали, и на том спасибо.
Исчезнувшие автомат, рюкзак и «разгрузка» доказывали: любовные игры Кальтера прервали не «серые» - зачем бы им разоружать союзника? Значит, это напомнил о себе Старик-с-Тростью. Сам он, правда, на глаза не показывался и вообще мог отсиживаться далеко отсюда. Но Куприянов знал: если цхет взял их под колпак, значит с ним можно разговаривать так, словно он тоже здесь.