_____________________________________________________________________________
Для томимых ожиданием людей сигнал тревожного колокола все же раздался внезапно. Вильтон вскочил на ноги при первом же звоне, и его сердце екнуло, а руки похолодели. В голове пронеслась мысль, что игры кончились, и сейчас он пойдет в настоящий бой.
На площади стали раздаваться властные голоса десятников и командиров повыше, приказывающие занять позиции и изготовиться к бою. Осмунд из Ручьев наскоро построил свой десяток и бросил его полубегом на свои позиции. Отряду Вильтона выпало защищать участок на западном прясле стен Калтонхолла, прямо перед последней башней по ту сторону ворот. Вильтону стало это известно пару дней назад, и тогда он несказанно обрадовался, что их позиции так далеки от ворот - он не сомневался, что основной удар врага придется именно на них. С другой стороны, соседями их десятка были такие же необученные ополченцы, ибо самые умелые воины остались на обороне надвратных башен.
Так как позиции их десятка были довольно далеко от площади, люди Осмунда влезли на стены одними из последних, когда уже сгущались сумерки. Оказавшись наверху, они немедленно примкнули к бойницам и зубцам, стараясь углядеть наступающих мертвецов, но равнина перед Калтонхоллом была пуста вплоть до самого леса. Со сторожевой башни, должно быть, еще была возможность увидеть врага, но не с самих стен. Когда стало понятно, что битва начнется не в сей час, ополченцы отринули от стен и столпились вокруг десятника.
- Уж не привиделись ли кому там наверху мертвецы-то? - спросил старик Феланий, указывая на наблюдательный пост прямо на отроге позади.
- Не до шуток в сей час небось... - мрачно ответил один из стражников-новобранцев из десятка.
- Ну, у страха-то глаза велики! - не унимался сапожник. - В таких потьмах и не такое углядеть можно!
С темнотой тот, конечно, погорячился. Летние ночи редко бывают непроглядными, а почти безоблачное небо и то, что полнолуние было всего три дня назад, позволяло надеяться, что темнее сумерек и не станет. Окрестности города отлично просматривались до самого леса, черной стеной вставшего вдали. Вновь потекли томительные часы ожидания, уже начавшего действовать Вильтону на нервы. Действительно неприятное чувство, когда на тебя идет грозный, но неизвестный и невидимый враг.
Постепенно люди перестали беспрестанно пялиться в поля за городом и немного расслабились. Некоторые присели вдоль зубцов, приспособив под скамьи припасенные на стенах рогатины и наспех сколоченные крестовины для сталкивания нападающих и их лестниц. Однако в воздухе ощущалось нарастающее напряжение. Разговоры на стенах затихли, лишь потрескивание углей в жаровне и пламени редких факелов нарушало тишину.
Тишину! Внезапно до Вильтона дошло то, что он не заметил ранее - вокруг было слишком безмолвно. Ни стрекота цикад, ни голосов птиц, ни шелеста ветра, ни плеска Лоссен, лишь гнетущая, давящая, гробовая тишина, от которой становилось не по себе. Оглядевшись на людей, он мигом понял, что далеко не он один чувствует это. Более того, до стен стал долетать пока что легкий, но узнаваемый сладковатый запах падали. Похоже, слабый, неощущаемый поток все же присутствовал в словно застывшем вокруг воздухе. Вильтон ясно ощутил, что он боится. Страх противным комком шевелился у него в желудке и выступал холодным потом на спине.
- Идут, что ли? - пробасил вдруг над ухом Сил, заставив лавочника вздрогнуть.
Вильтон кинулся к краю стены и, встав на цыпочки, вгляделся в даль. Он обладал острым зрением, но в темноте и на таком расстоянии не мог поручиться, что действительно что-то видит. И все же, ему показалось, что во мраке происходит какое-то движение. Спустя несколько минут можно было сказать точно - из ночи шла целая темная волна. Запах смерти тоже усилился, словно предвещая скорый конец защитникам.
- К оружию! - зычно скомандовал Осмунд, доставая и свой меч. - Всем быть начеку!
Остальные десятки также зашевелились. Вильтон боковым зрением заметил засветившийся голубоватым сиянием магический источник чуть дальше от их позиций. Очевидно, светличные, которые поддерживали обороняющих стены, готовились озарить поле боя, лишив нежить их преимущества ночного зрения.
На мгновения вокруг стало светло, как если бы полная луна оказалась прямо над городом. А затем... Затем произошло что-то непонятное. Источник внезапно померк, а наступающая нежить исчезла из вида в сгустившейся вновь тьме. Свет от жаровни и факелов тоже как будто стал тусклым и не распространялся дальше источников. Вильтон поднял глаза к небу и обомлел. Он не видел ни звезд, ни алой догорающей полоски заката за городом, ни луны. Все закрыло непроницаемое черное марево. Дальше стало только хуже - неведомая тьма сгустилась настолько, что стала липкой, почти осязаемой. Она попросту поглотила город, обволакивая его жутким покровом. Ни огонь, ни светличные источники были не в силах отогнать ее, казалось, что эта непроглядная пелена душит все, что попало в нее.
- Что за скверна? - испуганно прошептал голос Осмунда где-то левее.
Вильтон видел лишь стоявших рядом Сила и Фелания, да мог различить еще пару силуэтов товарищей поодаль - настолько стало темно. Осмунд грязно выругался и затих на несколько мгновений. Затем Вильтон разглядел в той стороне тусклый голубоватый огонек.
"Десятник владеет магией!?" - пронеслось у него в голове.
Толку, впрочем, от его заклинания не оказалось никакого - огонек сразу же померк, моргнул пару раз и потух.
- Худо дело! - заметил старик Феланий. - Начнись приступ в сей час, мы друг дружку поубиваем в потемках!
- И не говори, старче... - отозвался сам Вильтон, которому стало совсем не по себе.
________________________________________________________________________
Когда прозвучала тревога, Реджинальд двинулся в числе отряда советников к наблюдательному посту, который сам же и обнаружил и рекомендовал для битвы - большому трехэтажному постоялому двору, находившемуся недалеко от ворот и чуть в стороне от главной улицы. Разведчика привлекло то, что у этого здания было что-то вроде декоративной башенки на крыше, откуда можно было окинуть взглядом все будущее поле боя. Также, на задворках таверны вполне мог разместиться резерв, не мешаясь при этом на дороге. В отряд входили самые боеспособные подразделения Калтонхолла - наемные клинки купеческих домов, гномья тяжелая полусотня и наиболее опытные стражники, всего набралось к полутора сотне воинов. Весь цвет города был здесь же - наместник с сыном, оставшиеся советники с приближенными, озаренный Джендри с отрядом верных послушников и тот рыцарь со шрамом на виске.
Едва прозвенел колокол, вся эта пестрая толпа собралась на центральной площади перед ратушей, где Реджинальду сразу же бросились в глаза снарядившиеся для боя важные чины города. Все-таки, как ни крути, гражданского человека, лишь волей случая взявшего в руки оружие и надевшего броню, легко отличить от настоящего ратника. Валлен Аддерли, одетый в очевидно фамильный нагрудник искусной работы, выглядел несколько неуклюже, хотя и по-прежнему внушал почтение. Его сын был не вооружен, без щита, а защитой ему служила лишь почти такая же кольчуга, как и на самом сотнике. Маг - на то и маг, чтобы не лезть в гущу схватки, Реджинальду это было прекрасно известно. Отец Джендри был вообще бездоспешен, если не считать стеганки поверх, он лишь сменил нарядную выходную рясу на более практичное одеяние типа накидки и простых толстых штанов, хотя на его поясе и висела пернатая железная булава. Стоявшая чуть поодаль за ним Лорис Нортон выглядела просто смешно и нелепо. В мужском наряде, шлеме, панцире и с шестопером в руках, она скорее походила на решившего поиграть в войнушку ребенка, чем на советника города. Благо, ее удалось уговорить не лезть на передовую. Валлен Аддерли надавил на то, что кто-то должен остаться с мирными жителями в тылу и принять руководство над ними на время осады. Нехотя, она согласилась и удалилась в сторону заката в сопровождении двух верных телохранителей и собственного сына, который, впрочем, обещал вернуться к бою.