- Обожди-ка, Уилл, а где твой сын? - спросил тысяцкого наместник, пока госпожа Нортон готовилась отправиться к северным воротам.
Стоявший спиной к ним Деннингтон чуть поежился и ответил со вздохом:
- Лайонелю нездоровится, снова приступ. Та же самая хворь прикинулась.
- Вы же говорили, что светличные помогли в тот раз? - не без укора задал вопрос Арлен Аддерли. Озаренный Джендри удивленно поднял брови, услышав реплику.
Тысяцкий полуобернулся и, не моргнув глазом, продолжил:
- Должно быть, не так все просто. Поплохело ему вчера с ночи - с постели не в силах встать от болей. Я оставил его под присмотром моей жены и дочери.
Валлен Аддерли молча кивнул головой, сверля спину Деннигтона взглядом, но больше не проронил ни слова. Реджинальду было очевидно, что все слова тысяцкого - ложь, но, похоже, никто не решился спорить об этом в преддверии сражения с нежитью.
Наемники и стражники в отряде резерва были разодеты и вооружены кто во что горазд. Видимо, многие сменили для боя казенную экипировку на свою собственную, разнообразие коей поражало. Гномы Каледдина выделялись на этом фоне монолитностью и однообразием - все, как один, были облачены в мощные угловатые полные латы и такие же шлемы с небольшими прорезями для глаз и имели на вооружении прямоугольные ростовые щиты с недлинным шипом внизу, украшенные эмблемой клана. Большинство было вооружено внушительными боевыми молотами и обоюдоострыми топорами, но некоторые держали длинные глефы с крючьями, закинув щиты за спину. Сам Каледдин сжимал в руке символ главы клана - могучий шипастый рунный молот из черного металла, переплетенный огненным узором из ломаных линий. Все присутствующие ощутили чары этого оружия, едва завидев его. Сам Реджинальд, находившийся ближе к мастеру-кузнецу, кожей чувствовал силу, исходящую от этого молота.
Среди людей выделялся тот самый рыцарь, имя которого сотник поначалу не мог вспомнить, но по дороге услышал вновь - сэр Уилмор Страйк. Он также был закован в рыцарские светлые латы, украшенные фамильным гербом на нагруднике, с большим кавалерийским шлемом с решетчатым забралом, но оружие у него было нетипичное для рыцаря - за спиной висел большой двуручный меч, рукоять которого выступала над его правым плечом. Такими обычно пользовались элитные пехотинцы и наемники Эрафии. Впрочем, у него был и обыкновенный прямой клинок в ножнах на поясе. Все это снаряжение заставило Реджинальда весьма усомниться в том, что сэр Уилмор в Калтонхолле "проездом". Когда его спросили, где же положенный ему по званию конь, Страйк ответил с грустью:
- Убили подо мной год назад. С тех пор пешим воевать приходится.
Реджинальда это не удивило. Хороший боевой конь, особенно рыцарский, стоил целое состояние, поэтому очень многие кавалеристы, лишившись его, вынуждены были биться пешими до тех пор, пока не смогут накопить на нового. Если вообще смогут. Некоторые рыцари предпочитали вообще не вступать в бой конными, как бы абсурдно это ни звучало, или хотя бы сменить скакуна на простого, необученного, если позволяла заварушка. Благо, далеко не всякий враг подходил для лихих кавалерийских наскоков. Боевые кони ценились настолько, что зачастую именно на их исцеление, а то и воскрешение, тратились самые мощные заклинания. Это только люди сами плодятся и готовы убивать кого угодно чуть ли не с рождения - лошадь же обучить нужно всему.
Однако оригинальней всех выглядел ненавистный сотнику тысяцкий Деннингтон. В его вооружении не было ничего необычного - тот же полуторный меч на одном боку и небольшой широкий кинжал на другом. С защитой было куда интересней. Деннингтон не надел ни шлема, ни щита, и даже не держал их в руках, как некоторые вокруг - у него действительно не было всего этого. Броней ему служила длинная кольчуга из вороненой стали с рукавами по запястья, тут и там усиленная черными металлическими пластинами. На его правой руке была кольчужная же рукавица, соединенная с рукавом доспеха, а левую защищала вороненая латная перчатка с наручем. На ногах были лишь темные шоссы и тяжелые сапоги без каких-либо доспешных элементов. Несмотря на такое странное снаряжение, тысяцкий, единственный из всех невоенных людей Калтонхолла, выглядел действительно грозно. Весь его облик подсказывал, что он знает, что делать в бою. Реджинальд не без укоризны самому себе подумал, что не захотел бы сойтись с таким в поединке.
Когда они все прибыли к наблюдательному пункту, за городом во всю горел закат, и на улицах было светло. Тени перевала Калтон не доставали до этого места. Воины расположились во дворе дома и в переулках вокруг, Валлен же и остальные, включая разведчика, поднялись на декоративную башенку. Ничего подозрительного в окрестностях города они, конечно, не увидели - три этажа это не скала в семьсот локтей высотой и обзором до горизонта. Реджинальд машинально отметил в уме, что доброволец-разведчик не ошибся, и нежить, скорее всего, действительно подойдет под стены с темнотой. Сотник окинул взглядом стены в пределах видимости, наблюдая, как ополчение постепенно занимает позиции на них. До него доносились крики начальника Калтнхоллской стражи Эдрика, который возглавил оборону ворот и расставлял своих людей. Все это опять напомнило Реджинальду о тех битвах, в которых ему довелось участвовать. Сотник вновь почувствовал волнение и легкий страх, по его телу разлилась холодная волна тревоги. Он владел собой и никак не показал этого окружающим, которым, впрочем, было вовсе не до него, но самому себе врать не стал - скверное у него было предчувствие...
Закончив разглядывать местность, спустились в таверну. Весь ее первый этаж занимали большой трапезный зал и кухня, наполовину уходящая в дворовую пристройку. Тут разместились личные наемники советников города и доверенная стража. Командиры собрались для совета в комнатах выше. На третьем же этаже были места для самых притязательных постояльцев - их заняли советники, Страйк и, как предполагалось, озаренный Джендри, но тот наотрез отказался покидать своих светличных. И, конечно, этаж охраняли самые надежные люди Калтонхолла. Они же встали на часах в башенке. Валлен Аддерли строго-настрого запретил выпивку и приказал своим наемникам проследить за остальными.
- Ежели кого уличите в подобном - немедля голову с плеч! - очень веско бросил он варвару-начальнику вслед. - Еще не доставало, чтоб кто-нибудь забыл, куда попал.
При этих словах отец Джендри недвусмысленно покачал головой, но наместник словно не заметил его жеста.
Когда все более-менее успокоилось, и стало очевидно, что ждать атаки сию секунду не стоит, наместник Аддерли властным жестом подозвал Реджинальда к себе и велел стоявшему рядом озаренному Джендри вернуть сотнику мечи. Разведчик знал, что его оружие все это время было в распоряжении светличных, тщетно пытавшихся скопировать чары. Отец-настоятель уже отчитывался перед советом в том, что они потерпели неудачу. Тем не менее, забирая сверток у подошедшего послушника, Реджинальд не преминул спросить Джендри лично:
- Так и подсобили с чарами-то, отче?
Озаренный кинул взгляд на наместника Аддерли, мрачно кивнул и виновато сказал:
- Не по силам нашим затея оказалась... На пару порождений скверны, глядишь, и хватит, да главного не достигли - не сумел я постоянными чары-то сделать. Упустил чего-то мастер Лисандр, даруй ему покой Небо... И жаль, что я не достопочтенный Паттон.
Валлен Аддерли одарил настоятеля хмурым взглядом, в котором Реджинальд прочитал лишь то, что оправдания наместника не интересуют. Тот привык судить обо всем лишь по результатам, а не словам, сотник уже хорошо это усвоил. Наместник перевел взор на самого Реджинальда, недвусмысленно кивнув на мечи, и сурово произнес:
- Надеюсь, обойдется без глупых выходок?
- Да, милорд. - коротко ответил разведчик, смекнув, что не стоит сейчас говорить лишнего.
Сперва полюбовавшись немного на возвращенные клинки, Реджинальд повесил их на пояс. На самом деле, его мечи ничем не выделялись - это было обычное, хотя и добротное, на совесть выкованное оружие. Два практически одинаковых меча полутора локтей в длину без узоров и украшений, они верно служили ему с тех самых пор, как он стал сотником.