***
Ярость застила глаза Вильтона кровавой пеленой. Позабыв обо всем, он самоотверженно набросился на мертвого воина. В его голове отчаянно стучала лишь одна мысль - это порождение тьмы должно ответить за содеянное. И пусть Вильтон погибнет в сей час, но он заберет это чудовище с собой! Дико крича, юный ополченец принялся рубить противника мечом, высекая искры из оружия при столкновениях. Ярость придала ему сил, и поначалу даже опытный мертвый воин не смог совладать с ним, отступив на шаг и пропустив пару ударов. Но меч лавочника не в силах был повредить ему, он лишь оставлял царапины на броне да зазубрины на оружии. Видя, что его атаки не имеют действия, Вильтон ударил врага щитом и попытался вонзить меч под челюсть скелета, намереваясь достать до позвонков. Лавочник промахнулся. Скелет ушел от его выпада, заставив провалиться вперед, и тут же нанес удар ребром щита ему в локоть. Раздался хруст, и правая рука, пронзенная чудовищной болью, повисла плетью. Меч выпал из ослабевших пальцев, звякнул о камни и, блеснув лезвием на солнце, исчез за гребнем стены. Вильтон вскрикнул сквозь зубы и поднял щит выше, как учил Осмунд, но скелет вонзил ему меч в самый низ живота, справа. Когда Вильтон почувствовал, как горячее лезвие вспарывает его внутренности и их содержимое проваливается в штаны, страх овладел им раньше, чем боль. В отчаянии, он попытался схватиться за клинок голыми руками, но скелет выдернул меч наружу, провернув в ране. Вильтон шатнулся назад, развернулся и бросился было бежать, но тут же рухнул на стену. Ноги не слушались, из раны текла кровь вперемешку с вонючей слизью. Вильтон с ужасом понял, что умирает. Из последних сил, елозя в луже собственной крови, он повернулся лицом к своей смерти, но скелет не стал его добивать, он лишь окончательно опрокинул лавочника на спину и перешагнул через него, словно тот был лишь препятствием на пути. Чувствуя, как жизнь покидает его, Вильтон погружался в беспросветный мрак. Не было в этом ничего и отдаленно похожего на доблестные смерти книжных героев, лишь подобное бездне всепоглощающее Ничто. Обессилев, он уронил голову на камень и повернул влево. Последнее, что он видел, прежде чем смерть закрыла его глаза навсегда, были кудрявые золотистые локоны в луже крови.
_____________________________________________________________________________
Еще до начала битвы Реджинальд понял, что она кончится плохо. Об этом очевидным образом сказали ему спланированная рассветная атака и могущественная магия, обрушенная на защитников. Он стоял на наблюдательной башенке с остальными советниками, и все больше убеждался в собственной правоте. Валлен Аддерли сосредоточенно следил за полем боя, не отвлекаясь ни на что иное, даже донесения гонцов он приказал выслушивать своему сыну. Арлен явно был польщен таким шагом. Лицо тысяцкого, как и всегда в наряженных ситуациях, было непроницаемо, лишь его привычка теребить меч на поясе выдавала волнение. Сперва рядом с ними находился и сэр Уилмор, но тот вскоре заявил, что может понадобиться в бою, и спустился вниз. Отец Джендри отсутствовал - он потратил столько сил на последнее заклинание, что послушникам пришлось унести его в комнаты и уложить восстанавливаться, ибо он сам был не в состоянии даже говорить.
Если остальные до поры до времени хранили надежду, что нежити не удастся преодолеть стены, то сам сотник иллюзий не питал. Да, он видел, что поначалу защитники теснили мертвецов, но тревожные признаки опасности не остались им незамеченными. Во-первых, нежить обладала подавляющим превосходством в числе. Во-вторых, он заметил, что мертвецы стараются не сколько прорваться в город, сколько связать боем защитников на стенах. Наместник уже дважды отправлял небольшие подкрепления к воротам, где было особенно жарко. Главным же, что не нравилось Реджинальду, был ветер. Он дул с востока, что расстраивало замысел сотника и Валлена Аддерли. Наместник уже несколько раз бросал разведчику вопросительные взгляды, но Реджинальд упорно мотал головой, понимая, что пока план неосуществим.
Когда над первой восточной башней взвился огромный столб пламени, увенчанный едкими клубами черного дыма, разведчик понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он не прогадал - буквально через пару минут раздался тревожный сигнал с западных стен, а затем и с восточных. Спустя еще немного времени, прибывшие гонцы доложили о прорыве на западе и новых, доселе невиданных бойцах в рядах нежити. В голове у разведчика сложилась четкая схема: некроманты обозначили направление главного удара, связали боем ополченцев, а затем ввели подкрепления и нанесли ими удар по флангам. Восточный, похоже, еще держался, а вот западный... Даже горн не отвечал с дальних стен. Реджинальд понял, что нежить устремится к воротам, и обратился к наместнику:
- Княже, вылазку делать надобно! Вели к дальним постам подмогу выслать, а нам ворота оборонять следует.
- Я пойду. - коротко сказал Деннингтон.
- И мне придется, видать. - нехотя добавил сотник. - Своими глазами обстановку увидеть надобно. Сдается мне, это лишь приправа, трапеза и не начиналась еще.
Как и следовало ожидать, Деннингтон презрительно скривился от одной только мысли, что пойдет в бой заодно с разведчиком, но наместник, не отрывая взгляд от стен, коротко бросил:
- Добро. Берите два десятка самых опытных воинов, но гномью полусотню не трожьте!
Реджинальд кивнул - он сам упросил наместника беречь гномов Каледдина до последнего, ибо знал, что боеспособнее их отряда в Калтонхолле не сыщется никого. Они спустились к солдатам, и через пару минут тысяцкий уже вел отряд к воротам.
Они успели вовремя - нежить еще не подошла, и Эдрик, тоже получивший известие, успел приготовиться к бою. На коротком совете было решено, что люди начальника стражи примут удар, перегородив единственный не заваленный проход к воротам между стеной города и постом стражи, а отряд Деннингтона ударит во фланг атакующим при поддержке людей с крыши, которые по команде должны будут забросать мертвецов огнем и камнями.
Реджинальд отчаянно надеялся, что людям на восточной стене удастся сдержать нежить, а посланная на запад подмога сможет заткнуть прорыв. Если мертвецы сумеют прорваться в сей час, уже ничто не удержит их, и город будет взят. Необходимо было держаться и уповать на то, что ветер подует-таки в сторону армии некромантов. Сотник видел отчаянное положение на стенах - если справа от ворот еще шел жаркий бой на всем прясле, то слева осталась лишь горстка защитников возле надвратной башни, среди которых выделялись ящеры Лисска и он сам. Правда, нежить пока не могла захватить дальний спуск со стены, ибо он был отрезан бушующим пламенем, но это не слишком обнадеживало. Из укрытия за конюшней, где притаился засадный отряд тысяцкого, Реджинальд мог видеть строй людей Эдрика. Измученные, покрытые копотью солдаты заняли оборонительные позиции, давая шанс Деннингтону обрушиться на нежить с тыла. Сам начальник стражи не стал прятаться за их спинами и встал впереди со своим необычным оружием наперевес. Когда Эдрик поменялся в лице, давая сотнику понять, что нежить уже близко Реджинальд сжал покрепче мечи и приготовился.
Мертвецы ударили сильно. С первых же мгновений схватки они стали теснить Эдрика, нанося ощутимые потери. Реджинальд убедился, что гонцы не соврали - нежить вели опасные существа, похожие на могучих скелетов в доспехах и при хорошем оружии. Сотник насчитал как минимум пятерых таких воинов, а когда увидел, на что они способны по сравнению с простыми мертвецами, встревожился не на шутку. Он понял, что если не атаковать немедля, всех людей Эдрика перебьют.