Был и для меня заготовлен сюрприз, неожиданный, даже смутили: вызвали на сцену для вручения приза за газетную статью о калужском варианте. Модель памятника Циолковскому, стоящего на городской площади в Калуге, изготовленная турбинным заводом, дорога мне и сама по себе, и как память о торжествах слета, и больше всего — надписью своей: «От совета бригадиров». Попросили сказать несколько слов. Что мог я им сказать? Вот сидят сейчас в президиуме вашего слета, сказал я им, социолог и рабочий из Львова. Целый день я ходил с ними, слушал, что они спрашивают, чему удивляются. Знаете, что поразило их больше всего: ваш оптимизм.
Я посмотрел на львовского социолога, и он согласно кивнул.
* * *
Если городу шесть веков и поставлен он догадливыми предками на холмах у слияния трех рек, богат архитектурными памятниками, если в более позднюю свою историю сумел прославиться устремленностью в глубь вселенной и музеями, запечатлевшими этот порыв, если, наконец, обзавелся заводами, связанными со многими другими городами, то тут уж никак не приходится обижаться на малочисленность и нелюбопытство гостей. Калуга и не обижается. Кто только не наведывался сюда! Много перебывало гостей, а все же такого Калуга не помнит: чтобы одновременно приехала большая группа ответственных партийных работников из столицы страны и столиц республик, из краев и областей, руководящие деятели профсоюзов, некоторые министры и многие их заместители, генеральные директора крупнейших советских объединений — почти пятьсот человек! Собравшее их дело — Всесоюзный семинар по обмену опытом бригадной формы организации труда, проводившийся по решению ЦК КПСС в октябре 1980 года.
Представители Подмосковья, Урала, Украины говорили на семинаре о своем опыте, своих успехах в развитии бригадного движения. И выходило, что перемена эта необходима, продиктована логикой движения нашего общества, нынешней экономической и демографической ситуациями.
Руководитель цеха одного из заводов Московской области Валентин Васильевич Круглов рассказал, как они поначалу опасались новшества, не верили в него, но жизнь — нехватка людей — заставила попробовать. И результаты превзошли ожидания: первая же комплексная бригада Н. В. Можаева — восемнадцать сварщиков, слесарей и токарей — через месяц после ее организации увеличила выпуск продукции более чем на четверть, освободив при этом двоих рабочих. Потом таких наблюдений появилось много и начинавший с душевных терзаний Круглов сказал с трибуны Всесоюзного семинара: «Я уже не могу себе представить работы без бригадной формы». Такое же мнение у генерального директора Ростовского объединения «Электроинструмент» И. И. Ураждина, секретаря Свердловского обкома КПСС Л. В. Бобыкина, министра судостроительной промышленности СССР М. В. Егорова, бригадира из Днепропетровска Д. Д. Воробьева, ленинградского его коллеги В. С. Чичерова, уралмашевца А. А. Верховца... Все выступавшие сходились — хорошее дело!
Интерес к происходящему на Калужском турбинном не ослабевает и по сей день. Уже свыше пятнадцати тысяч человек посетили этот завод, среди его последователей — известные предприятия всех отраслей машиностроения.
Мы с Александром Никитиным, собственным корреспондентом «Литературной газеты» по Нечерноземью, как и наши коллеги (отчеты и репортажи о семинаре широко печатала центральная пресса), написали статью «Логика движения», подчеркнув, что у калужан не просто бригады — целостная система! Без любого компонента калужский вариант перестает быть собой, окажется нежизнеспособным. Именно этим отличается бригадная система на КТЗ от бригад, ранее существовавших. Без системы получается, что у одного — галстук, у другого — жилет, у третьего — брюки, и все, по существу, раздеты. Никитину это сравнение больно нравилось, он его все время повторял и вставил в общую нашу статью. Восприятие у нас с ним было разное: мне все знакомо, только радуйся, что дело калужан получает всесоюзное признание, а ему, попавшему на КТЗ впервые, все в диковинку, потому и настроен был скептически, но убедился — «липы» нет никакой.
Мы ходили в группе гостей, участников семинара, по турбинному заводу, слушали откровенные, порой острые беседы с рабочими и специалистами. В самой бригадной форме уже мало кто сомневался, а вот участие рабочих в управлении, вся эта «надстройка» — тут возникали вопросы, завязывалась полемика. Турбинисты твердо стояли на своем: так лучше, демократичнее, эффективнее, единоначалие и авторитет руководителей не страдают, а рабочим интереснее, больше ответственности и контроля.