— Ну, будь здоров.
— Желаю успехов, лежачий камень!
Усмехнулся:
— Чтобы песок сыпался быстрее?
— Чтобы ручью дорогу не загораживал, — ответил в тон. — А то, смотри, побежит стороной...
Крикнул, перекинувшись через перила, когда я уже спустился на два марша: «Не отпущу этого дурачка, не волнуйся». Я понял: любит он своего максималиста, не отпустит. Ох как нужен ему сейчас, Ивану Михайловичу, этот отчаянный парень, больше чем когда бы то ни было! Но разгонять он не будет — тоже понял. На «революцию» Иван Михайлович не пойдет. Будет еще думать.
«Думал камень сто или тысячу лет, сколько прошло — он не знал».
С детства я слышал — под лежачий камень вода не течет, новости тут мне Иван Михайлович не открыл, но суть его притчи иная. Под камень-то не потечет, но и на месте не остановится, отыщет обходный путь, прожурчит мимо. Понял я твой намек, Иван Михайлович, понял: превратившись в камень, не надейся задержать поток!
После памятного этого разговора я почти сразу же уехал в Калугу, потом путешествовал в других местах, но сомнения Ивана Михайловича, как и притчи, рассказанные им, не выходили у меня из головы. До сих пор задумываюсь над ними. На работе ли, в пути, дома — вдруг поймаешь себя на мысли: а не раскачиваешься ли ты и сам на безжалостных качелях между жаждой самостоятельности и боязнью инициативы?
«Кто не рискует, тот не казак» — подбадривает давняя поговорка, но тотчас же возникает в памяти изречение сравнительно новое: «Инициатива наказуема».
...мах качелей...
«Смелость города берет!» — вроде бы готов к решительным действиям, но противно-услужливый голос уже нашептывает: «Не высовывайся».
...мах качелей...
«Кто хочет, тот добьется». — «Что, мне больше других надо?!»
...мах качелей...
В каждом из нас, наверное, будь то конструктор, писатель или директор, живет свой «внутренний редактор». «Проявишь инициативу, а тебе за это же по шее», — поучает он доброго и честного человека, фронтовика, бухгалтера из кинофильма «Белорусский вокзал».
Есть он, признаюсь, и у меня. Мы неразлучны. Он сопутствует мне в командировках, он рядом, когда я работаю. Я не сяду писать, не посоветовавшись с ним. Но если тема острая, если проблема сложная, он говорит мне: «Не наивничай, только неприятности наживешь, разве такое пройдет?» Однако я стал замечать: пророчества его все чаще не оправдываются. Кляну минуты, когда признавал его трезвые нашептывания и ничего, кроме заголовка, не выходило на листе, заправленном в мою пишущую машинку.
Ведомы ли и вам, читатель, эти сомнения?
«Решитесь, посмейте, прислушайтесь к сердцу и с трусостью сладьте!..» — умолял всех нас поэт. Но «внутренний редактор» был начеку, и другой поэт констатировал, с сожалением: «Мы столько убили в себе, не родивши...» А третий предупреждал о бессмысленности такой жертвы, ибо всегда найдется отважный: «...И там, где я перо бросал: «Не стоит...» — он скажет: «Стоит!» — и возьмет перо».
«Внутренний редактор», ограничивая нашу профессиональную, творческую и гражданскую самостоятельность, всякий раз хватает нас за руку, когда хочется проверить в лаборатории мысли нестандартный взгляд на вещи. Но еще Норберт Винер, «отец кибернетики», говорил, что если мы будем придерживаться всех существующих табу, то, возможно, приобретем громкую славу трезво мыслящих людей, но увы, очень мало сделаем для дальнейшего прогресса.
Я часто встречаюсь с людьми промышленности, и мне хорошо знаком «стон» хозяйственника: «зажали», «мелочная опека», «вяжут по рукам», «на короткой привязи»... Но часто у тех же людей наблюдаю я стремление каждый свой чих «согласовать», «завизировать», «утвердить», «застолбить», «обговорить» с лицом вышестоящим.
...мах качелей...
Я открываю книги ушедших моих друзей, талантливых публицистов, положивших так много сил, в сущности, всю свою творческую жизнь, на то, чтобы прочнее утвердилась в общественном сознании мысль о всесторонней пользе человеческой инициативы, ставки на доверие.
Перечитываю «Усилители интеллекта» Александра Ивановича Смирнова-Черкезова. Познав премудрость кибернетики умом математика, инженера и писателя, он пришел к выводу, что никакая, даже самая совершенная электронная система не выручит, если за день было произнесено хотя бы один раз классическое «что, мне больше других надо?», ибо «необходимы коллективные усилия, каждый участник производства должен бороться с помехами своего уровня»...
Выписываю из «Глазами литератора» Владимира Яковлевича Канторовича: «Сегодня обозначилась такая диспропорция: личность Исполнителя, какой она успела сложиться, опережает упрощенные представления о ней... Было бы разумно во всех школах, где формируются знания и представления будущих хозяйственников, разъяснять, апеллируя к убедительнейшим фактам из практики, что производственник-исполнитель непременно участвует (по-своему, в различных формах) и в управлении. В этом проявляется не только организационное, но и этическое начало, присущее нашей социальной системе».