— Смотри, меня кипяточком своим не облей. И скажи уже матом. А-то я не понял, понравилось тебе или нет.
Я ее откровенно провоцировал. Но с недавних пор желание услышать от нее хоть одно матерное слово стало делом принципа.
— Некрасиво же! — стукнулась она своей маской о мою и говорила так тихо, чтобы мог услышать только я.
— Ну, одно словечко. Маленькое. Скажи «хуй».
— Такое короткое слово не в состоянии выразить ту гамму эмоций, что я сейчас испытываю.
— А какое в состоянии?
Воровато оглядевшись, Маруся повернула мою голову так, чтобы шепнуть мне на ухо.
— Охуительно, Михаил Захарович.
Но тут же отпрянула и накрыла маску, за которой должен был располагаться рот, ладонью в варежке.
— Ну, всё. Расстрел на месте. Ибо нехуй материться, — хохотнул я.
— Только вы никому-никому не говорите! Это ужасно.
— Ладно, — улыбнулся я девушке и аккуратно усадил рядом с собой. — Наше место уже все засекли, так что сейчас предлагаю передислоцироваться за тот деревянный щит, — указал я нужное направление. — Идёшь первая, я — прикрываю. Поняла?
Обернулся, но Марусю рядом не увидел. Твою мать! И куда она испарилась?
Покрутил по сторонам головой, но белого помпона нигде не увидел. Сейчас точно во что-нибудь вляпается, и я опять буду мазать ей коленки зеленкой и получать за это в нос.
— Нихуясе! — громкий вскрик полкана заставил насторожиться.
Я резко выпрямился и увидел, как в метрах пятидесяти от меня Маруся мутузила пневматом лежачего на земле полкана, который даже отбиться от нее не мог. Белый помпон на ее макушке ходил ходуном от стараний, с которыми она уничтожала моё непосредственное начальство. Если бы не пузо, то полкан точно свернулся бы эмбриончиком.
— Твою мать! — едва не выпали мои глаза от неожиданного поворота событий. Рванул к Марусе, на бегу обхватил ее талию рукой и унес за собой в укрытие, когда в нас начали стрелять. — Маруся, блять!
Хотелось злиться, но вместо этого я начал смеяться, понимая, насколько сильно Маруся вжилась в роль.
— Ты какого хрена в рукопашку-то пошла?
— Он проползал мимо нас. Я думала, выстрелю, а у меня пальцы в варежке запутались. А если бы я вас позвала, то он бы заметил, что мы его заметили. Времени на поиски другого решения не было. Пришлось молча идти и бить.
— Маруся ты… Маруся, — покачал я головой, приходя в себя.
— Я что-то не так сделала? Вы же сами сказали, что нам нужна победа любой ценой. Мы же победили?
— Ну, как сказать? Полкана — точно.
Глава 27. Маруся
Громкий смех поднялся над компанией игроков, которые после веселых перестрелок решили перекусить самым сочным шашлыком, что я когда-либо ела, и пивом, которое я пить не стала. Михаил Захарович, кстати, тоже предпочел вишневый сок, как и я.
— … А я такой, главное, ничего не понял… — гоготал товарищ полковник. — Перебираюсь такой с места на место. Думаю, никто не видит, а мне в харю — хуяк! — и снежный ком прилетел, а потом по почкам приклад, как в девяностые.
Все собравшиеся снова рассмеялись, а я в очередной раз была готова провалиться под заснеженную землю. Лишь Михаил Захарович не поддался общей веселой истерии и курил на краю беседки, глядя на меня с легким из-за дыма прищуром и едва заметной улыбкой.
— Простите, пожалуйста, еще раз. Я очень сильно вжилась в роль. И за снежок в лицо тоже простите. В фильмах бросают песок или землю в глаза, чтобы на время ослепить, а у меня под рукой был только снег. Да и вы так опасно проползали мимо нас.
— Проползал? — хохотнула насмешливо женщина, которая, как я уже успела понять, была женой полковника. — Он, наверное, просто поскользнулся, да лежал и барахтался там как черепаха. Ждал, когда поднимут…
— Анка! — нарочито строго потряс указательным пальцем полковник, пока все остальные пытались спрятать улыбочки. Не скрывалась только его жена, которой укор мужа оказался в сладость.
— В какой школе ты, говоришь, преподаешь? — поинтересовалась у меня «Анка».
— В первой. Биологию, — ответить, глядя в лицо женщине, не получилось. Меня отвлек подошедший Михаил Захарович, который решил подлить мне сок в опустевший пластиковый стаканчик, что я теребила уже несколько минут, стесняясь попросить добавки, так как не скидывалась на всё, что было на столе и под ним. — Спасибо.
— Угу, — бросил мужчина и вновь отошёл к углу беседки, продолжив курить.
— Надо сказать детям, чтобы внука отдавали в первую школу. С такими боевыми учителями не страшно оставлять детей.