Элрой побледнел, осторожно улыбнулся и прочистил горло, стараясь заглушить подступающий кашель.
— Мне лучше, лорд Рис. Иногда я подолгу кашляю, но прошлой зимой было хуже.
— Я чувствую, вас немного лихорадит.
— Это от огня, — заспорил Элрой, отодвигаясь от камина. — Мне лучше. Правда лучше.
Улыбнувшись, Рис взял принца за руку и использовал способности Целителя, затем, покачав головой, отпустил руку.
— Да, прошлой зимой было хуже, — согласился он. — Но все же вы нездоровы. Думаю, вам всем нужно пораньше лечь спать и принять средство от простуды.
— О, Рис…
— Нет, непременно, — мягко, но настойчиво возразил Рис. — Уверяю вас, оно безвкусно, Я кое-что вам скажу. Мы сделаем это особым образом. — Он взглянул на слугу Элроя. — Гэвин, пока Их Высочества будут ужинать, принеси из погреба кувшин сладкого фианнского вина. Вам всем положено отведать его. Его Величество разрешил это.
Довольная ухмылка Гэвина озарила темную комнату.
— Иду прямо сейчас, милорд. Чтобы отведать такого вина, я готов выпить любое лекарство!
— Как раз сейчас тебе представился случай, — улыбнулся Рис, поворачивая юношу к двери. — Пойди и принеси. Да захвати и чарки, пусть полакомятся все.
— А вы уверены, что это не какая-то гадость? — с сомнением спросил Рис Майкл.
Рис-большой весело засмеялся.
— Обещаю. А теперь рассказывайте. Как продвигаются твои занятия, тезка? Можешь сесть мне на колени и дать полный отчет.
Обрадованный Рис Майкл последовал приглашению и протараторил длинный перечень того, что постиг в науках со времени последнего визита Целителя. Рис слышал, как в соседней комнате готовили стол к ужину, слышал голоса ставящих тарелки и раскладывающих еду слуг. Через несколько минут ужин был сервирован. Два мальчика тут же бросились к столу, за ними последовал Джаван. Проходя мимо старшего Целителя, принц подозрительно оглядел его. Когда дети Синила произнесли молитву и приступили к еде, Рис вернулся в общую залу и направился к Тавису. Молодой Целитель оставался у окна, демонстративно безразличный.
— Джаван болен? — пробормотал Рис. Тавис чуть заметно покачал головой.
— Нет, не болен. Хотя и не здоров. Каждый день я наделяю его энергией.
— Похвально, Но это приносит не только пользу. Ты ведь не всегда будешь рядом, чтобы поддержать его.
— Я знаю. — Тавис смотрел в сторону, стараясь скрыть боль во взгляде.
— Тавис, — мягко произнес Рис, — ты знаешь, что уготовано этим детям. Синил умирает, и Элрой сменит его, вероятно, не достигнув совершеннолетия.
— Элрой-наследник по праву.
— Но он и самый слабый, — продолжал Рис. — Не знаю, нужно ли это говорить, но Целители обязаны знать реальное положение вещей, даже если это тайна для других. Элрой может умереть совсем юным, не дав Гвинедду наследника. В этом случае корона перейдет к Джавану. Ты делаешь его зависимым от себя, как вынесет он нагрузку, если тебя не станет?
— Я никогда не оставлю его! — с вызовом прошептал Тавис. — Никто больше не заботится о нем. Они думают, что телесное увечье делает и разум неполноценным. Но в один прекрасный день Джаван покажет себя. Вот чего я хочу для него, Рис.
— Если Господь захочет, чтобы он стал королем, я тоже будут ждать этого. Но ты не должен так настойчиво опекать его, иначе задушишь, не дав подрасти.
— Я не буду тем, кто задушит его, — дерзко ответил Тавис, хотя голоса не повысил.
С этими словами молодой Целитель взял манускрипт, лежавший на скамье рядом, и углубился в него, не замечая Риса, Тот постоял немного и отправился от нечего делать рассматривать письменные упражнения принцев, лежащие на столе у камина. У них с Тависом с самого начала не сложились нормальные отношения.
Как раз тогда, когда мальчики закончили ужин и перешли в залу в сопровождении слуг, юный Гэвин вернулся с вином. Теперь все с интересом наблюдали за тем, как Рис извлек из кошелька у пояса сложенный пергаментный пакетик и бросил его на стол.
— Итак, возблагодарим Всевышнего, что средство против простуды попадет в самое чудесное фианнское вино, лучше которого во всех погребах вашего отца не найти, — Церемонным жестом он откупорил флакон зеленого стекла, понюхал содержимое и в восхищении закатил глаза, когда аромат, достиг его ноздрей.
— О, бесподобно! Должен вам сказать, я тысячу раз убеждал Его Величество, что это отнюдь не портит неустоявшиеся вкусы. Не выставляйте меня лжецом.
Все, кроме Джавана, на лице которого появилась только гримаса, засмеялись. Рис взял пакетик, сломал печать и аккуратно всыпал порошок в вино.
— Вот бокалы, милорд, — заявил Гэвин, нетерпеливо ставя их на стол, в то время как Рис взбалтывал содержимое.
— Хорошо. Ты принес с избытком. Всем хватит, — произнес Рис, наполовину наполняя бокалы целебным напитком. — Это сладкое вино, но не крепкое-один из сортов настоящего фианнского. А теперь попробуйте.
Слугам второго приглашения не требовалось, однако они не смели взяться за чарки прежде своих молодых господ. Рис Майкл поднес свой бокал к носу, понюхал вино точно так же, как Рис, чуть пригубил и выпил залпом. Элрой пробовал более осмотрительно, но и он проглотил все до капельки.
Только Джаван не желал пить вино И, прежде чем отведать его, вопрошающе посмотрел на Тависа.
Как и остальные участники предстоящего ночью ритуала, Рис после обеда ничего не ел и не пил, но пожалел, что не оставил себе немного чистого вина, следя за колебаниями Джавана. Наконец принц отбросил сомнения.
Рис не заметил, как выпили слуги, и только пустые чарки и хмельные улыбки выдавали их деятельное участие в лечебной процедуре. Когда бокалы были убраны на поднос, Рис улыбнулся и хлопнул в ладоши, приказывая укладываться. Он предусмотрительно последовал за принцами в спальню и пожелал доброй ночи. Тем временем Тавис поднялся со своего места к флакону с остатками вина. Когда Рис вернулся в залу, слуги клевали носами, готовя себе постели. Тавис поджидал его и весь кипел от негодования.
— Ты лгал, — прошептал он. — Это было не средство против простуды, — обличал Тавис, тыча пальцем во флакон, его глаза, словно два бледных аквамарина, горели гневом. — Ты усыпил их, Там было достаточно лапчатки ползучей, чтобы они не проснулись до завтра. Я чувствовал это! Чего ты хочешь?
Готовя свое сознание и тело к; столкновению, которого, похоже, не избежать, Рис изображал из себя саму невинность и будто ненароком сместился, заняв позицию между Тависом и дверью.
— Чего хочу? — искреннее удивление было изображено мастерски. — Я только выполняю желание Его Величества и забочусь, чтобы его дети хорошо почивали ночью.
— Скорее всего, почили с миром, — пробормотал Тавис, обмакнув кончик пальца в капли на дне бокала, и попробовал жидкость. — Ты не против, если я спрошу у Его Величества, действительно ли… Что это? Волчий яд и мер… Рис, ты не мог!
Сработали защиты Тависа, и мозг умелого Целителя скрылся за незыблемой преградой. Рис знал, что не сможет ее преодолеть без применения силы.
Поэтому прежде чем юноша успел среагировать, он с ходу двинул кулаком в солнечное сплетение, и Тавис скорчился на полу, протестующе хрипя что-то.
— Боюсь, что мог, мой юный друг, — прошептал Рис, поднося флакон с вином к губам Тависа, тот глотал воздух и пытался освободиться.
Он заставил Тависа выпить не менее доброй чарки. Глотки перемежались приступами удушья, взрывами негодования и страха. Затем ошалевший от боли молодой Целитель был приведен в полусидячее положение. Рис поставил флакон обратно на стол и с удовольствием наблюдал, как восстанавливается дыхание и начинается действие снотворного.
— Прости, что пришлось ударить тебя, Тавис, — прошептал он, положив руку на его лоб, — Тебе было необходимо выпить это, раз уж ты имел несчастье оказаться здесь сегодня вечером. Я сомневаюсь, что ты согласился бы сделать это добровольно.
— Но зачем? — выдохнул Тавис. — О, Господи, Рис, ты дал им м-м-мераши! — Язык его сделался непомерно большим и отказывался повиноваться. — И… и ангалон, мераша и а-а-ан-галон, а ведь они не дерини!